Журнал "Вокруг Света" №2 за 1997 год

Куда больше надежд вселяла самка с единственным сеголетком, прикорнувшая в сугробе на берегу замерзшего озерца в полусотне метров от «столовой». Медведица растянулась на животе, уткнув морду в передние лапы, а медвежонок устроился рядом, используя теплый материнский бок вместо подушки. Кроме этой самки, беспечной мамашей мог оказаться любой из медведей-одиночек, за исключением молодого самца по кличке Йелло и двух молоденьких самочек, увлеченно ковырявшихся среди моржовых останков.

Тем временем Сиротка, продолжая реветь, приблизился к «столовой». Кормившиеся и отдыхавшие поблизости медведи не проявили к нему особого интереса. Реакция большинства одиночек была одинаковой: они лениво приподнимали голову и рассеянно провожали взглядом источник беспокойных звуков. Медвежонок, напротив, подбегал ко многим из них, заходил с подветренной стороны, внимательно принюхивался, но, уловив чужой запах, тут же вприпрыжку мчался дальше. Мачеха шла за Сироткой и тоже пришла в «столовую». А Сынку эта чехарда явно надоела. Оказавшись среди моржовых костей, он туг же принялся обгладывать приглянувшийся мосел и был очень недоволен, когда мать начала удаляться вслед за Сироткой, и пришлось догонять ее, бросив лакомый кусок. Свое раздражение он туг же сорвал на Сиротке, кинувшись к нему с угрожающим видом. На этот раз вмешалась отставшая от них Мачеха. Она ринулась к драчунам, сделав в сторону Сиротки короткий выпад головой, хотя тот и не пытался огрызаться на ее задиристого отпрыска. Впрочем, по вполне добродушному выражению морды медведицы можно было догадаться, что ее атака была несерьезной — она скорее хотела «разнять» повздоривших медвежат, чем напугать Сиротку. Но медвежонок, и без того охваченный паникой, в ужасе помчался к ближайшим торосам и затерялся среди хаотического нагромождения льдин, лишь ревом выдавая свое присутствие.

Один за другим отсеивались кандидаты на почетный пост матери бедного Сиротки. Никто из медведей, за исключением Мачехи, не обращал на него особого внимания. Даже самка с детенышем, на которую я возлагал большие надежды, не тронулась с места, когда Сиротка пробегал мимо. Зато полной неожиданностью для меня оказалась весьма заинтересованная реакция медведицы Анюты, имевшей двух медвежат-подростков второго года жизни. В течение всего дня эта семья дремала, укрывшись от ветра в гряде прибрежных торосов. Медвежата — Ивашка и Степашка — тесно прижимались к матери, так что все трое образовали гигантский мохнатый клубок, из которого время от времени высовывалась чья-нибудь лапа или морда. В тот день, когда я наблюдал за ними, они даже не посещали «столовую», только однажды пробудившиеся медвежата, тыкая носами в материнский бок, потребовали молока. Но как раз в этот момент поблизости раздался рев Сиротки. Он мелькал среди торосов, то вскарабкиваясь на самые верхушки, то снова исчезая между ними. Насторожившаяся Анюта встала и принюхалась. Ивашка со Степашкой тоже вскочили с лежки. Теперь все трое стояли бок о бок, внимательно прислушиваясь к жалобному реву и не спуская глаз с маленького бродяжки. Когда Сиротка в очередной раз пропал из виду среди льдин, Ивашка привстал на задних лапах, опираясь передними о материнскую спину, и вытянул шею. Вероятно, и в этом положении он не смог толком разглядеть Сиротку, так как вскоре залез на вершину тороса, служившего стенкой их уютного логова. Там он вновь встал на задние лапы, легко удерживая равновесие в течение целой минуты. В отличие от брата Степашка быстро потерял интерес к Сиротке и опять улегся спать.

В конце концов Сиротка преодолел торосистый барьер и оказался на ровном молодом льду, достаточно крепком у берега. Он снова принялся метаться вдоль берега в поисках матери, не умолкая ни на секунду. Нежная материнская душа Анюты не выдержала, и она полезла через торосы. Ивашка двинулся следом. Выбравшись на ровный лед, они неторопливо пошли за Сироткой, то и дело останавливаясь понюхать его следы. Медвежонок, не обращая внимания на приближавшуюся к нему пару, в очередной раз помчался к «столовой».

Оказавшийся в одиночестве Степашка уже не пытался заснуть. Сначала он хотел догнать Анюту, но, увидев, что мать с братом вслед за Сироткой направляются в «столовую», решил не тратить силы на преодоление торосов и пошел туда напрямик через косу. Достигнув «столовой», он сразу принялся за еду. А Сиротка по-прежнему вел себя беспокойно, непрестанно вопил и метался из стороны в сторону.