Журнал «Вокруг Света» №2 за 2003 год

Нескрываемое восхищение красивого юноши, каким был тогда Розанов, разбудило в Аполлинарии прежнюю чувственность, прежнюю смелость и полное равнодушие к тому, что скажут и что подумают. Спокойно она дала себе волю: сама шепнула Василию в гостях, чтобы приходил к ней ночью. Во время любовного свидания опытная Полина настолько очаровала молодого человека, что он на время превратился в ее тень. 3 года длился их безумный роман, пока Суслова во время недолгой отлучки Василия не написала ему в Москву грустное письмо с предложением расстаться… Розанов обмер, охнул, перехватил где-то 15 рублей на дорогу и примчался в Нижний объясняться. «Совершенная безвыходность положения, в какие-то три—четыре секунды (…) произошло измерение душ, переоценка всего прошедшего, взгляд в будущее, – и мы упали друг другу в объятия…» – так вспоминал об этом Розанов. После этой сцены они опомнились уже в церкви, обвенчанными, и вскоре переехали в Брянск, куда Розанова направили учительствовать.

Что такое семейная жизнь, Аполлинария представляла себе смутно, но наблюдая, как живет в Петербурге ее сестра Надежда, вышедшая замуж за профессора Голубева, втайне ужасалась. Она привыкла к ничем не ограниченной свободе, так почему она должна встречаться с мужем трижды в день во время трапез? А если у нее неделю голова болит и она вовсе не желает ни с кем видеться? А если она на день или два увлечется каким-нибудь молодым человеком (что с ней нередко случалось), она что же, должна прятаться от мужа и притворяться? Никогда не притворялась, а сейчас, ради этого кудрявого юнца, станет идти против себя?

Что действительно Розанов ценил – так это беседы и общение с женой. Ее литературный вкус был безупречен, а суждения – оригинальны и лишены предрассудков. Его только страшно огорчало, что когда он засел за свой первый большой труд «О понимании», Аполлинария почему-то отнеслась к этому пренебрежительно и называла его писания «глупостью».

Нетрудно догадаться, что такой брак был обречен. После нескольких лет мучений Аполлинария бросила молодого мужа с тем, чтобы никогда больше не возвращаться. Этот фарс под названием «семейная жизнь» ей окончательно осточертел.

«Я помню, – писал Розанов в одном из писем, – что когда Суслова от меня уехала, я плакал и месяца два не знал, что делать, куда деваться, куда каждый час времени деть». Аполлинарии кто-то доложил об этой реакции Розанова, но она только презрительно вздернула плечами – не зря же она всю жизнь презирала этих «баб в штанах».

Подозревала ли Аполлинария Прокофьевна, что с легкой руки ненавидевшей ее жены Достоевского, Анны Григорьевны, а потом и его дочери, Любови Федоровны, все исследователи бездумно будут повторять эту плоскую пошлость, что якобы Розанов взял ее в жены только потому, что боготворил Достоевского и был готов фетишизировать все, некогда принадлежавшее ему? Впрочем, даже если Суслова об этом и знала, то вряд ли бы удивилась. Федор Михайлович слишком хорошо научил ее ничему не удивляться в человеческой натуре. И ничему не доверять.

«А.П. Суслова 43 лет (…) влюбилась в студента Гольдовского (прелестный юноша), жида, гостившего у нас летом. А он любил другую (прелестную поповну) (…) И вот она бросила меня», – подобные письма с жалобами и кляузами на жену Василий Розанов в изобилии рассылал знакомым и друзьям – А.С. Глинке-Волжскому, митрополиту Санкт-Петербургскому и Ладожскому Антонию. Вряд ли студент Гольдовский был последней любовью Сусловой, после него, возможно, у нее был еще десяток романов, но все это было уже скорее по привычке – ее души уже никто и ничто не затрагивало и свою жизнь она считала безвозвратно погубленной.

Вскоре Розанов, обзаведясь незаконной семьей и детьми, стал просить у жены развода, требуя, чтобы она взяла вину их разрыва на себя. Аполлинария только ядовито усмехнулась на это требование и показала законному мужу кукиш. Василий Васильевич нашел своеобразное утешение в активной переписке с вдовой Достоевского, Анной Григорьевной, – в этих письмах уже знаменитый «нововременский» журналист, писатель и философ Розанов, дав себе волю, перемыл все косточки «фуриозной» Аполлинарии, найдя сочувствующего слушателя. Однако проблема развода действительно стояла для него очень насущно: Василий Васильевич тайно от всех обвенчался в церкви со своей второй женой Варварой Дмитриевной Бутягиной, женщиной глубоко верующей. Если бы этот факт открылся, то Розанов как двоеженец подлежал бы не только церковным, но и гражданским карам – разлучению с женой, детьми и ссылке на поселение. Поэтому практически до конца жизни Сусловой Розанов засылал к ней своих друзей, адвокатов, просителей с просьбами о разводе – но все напрасно.