Журнал «Вокруг Света» № 3 за 2005 год (2774)

Сбором коллекции занимался лучший музейщик Германии Ганс Поссе. Превосходный знаток искусства и блестящий администратор, он был самым молодым директором Дрезденской галереи за всю ее историю. Поссе открыто презирал «коричневых», в 1939-м был уволен местным гауляйтером и ждал ареста. Но тут он понадобился фюреру. И Гитлер, как Мефистофель Фаусту, предложил Поссе осуществить тайную мечту любого профессионала-музейщика – создать лучший в мире музей.

Под руководством Поссе сотни антикваров и секретных агентов рыскали по всей Европе в поисках экспонатов. Всего за 3 года Поссе собрал уникальную коллекцию.

Умер он в 1942 году от рака горла. Ограбленные им коллекционеры и музейщики считали, что Поссе подавился добычей… За гробом бывшего противника нацизма шла вся нацистская верхушка во главе с Геббельсом.

Было бы наивно считать увлечение супермузеем только прихотью фюрера. Гитлер рассматривал «Миссию Линц» как секретное политическое оружие. Оно должно было «выстрелить» лишь после военной победы Германии, а музей в Линце – стать хранилищем «общих ценностей» Европы, завоеванной нацистами. Поэтому, собирая свой супермузей, Гитлер не собирался разрушать государственные собрания стран, которые были частью «западной цивилизации». Он не покушался на Лувр. Не собирался перевозить в Линц роскошные коллекции Вены и Амстердама.

Большую часть произведений для супермузея составили те, что были конфискованы у «врагов нации» и «неполноценных народов», вроде славян и евреев. Но, разумеется, не искусство этих народов, которое Гитлер презирал, а собранные ими произведения «истинно арийских» художников. Поэтому из российских музеев Гитлер претендовал только на Эрмитаж. Один из лучших знатоков музейного дела, искусствовед Нильс фон Хольст, в 1941 году уже готовился отправиться в Ленинград. Но, к счастью, ни Гитлер, ни его эмиссары до Эрмитажа не добрались. Из всего захваченного в СССР для Линца была отобрана только коллекция рисунков Дюрера из Львова, которую Гитлер держал при себе в своей ставке «Волчье логово» и не расставался даже при поездках на фронт.

Методы создания коллекции супермузея были просты. Сразу после оккупации Бельгии, Голландии или Польши все художественные ценности «врагов» и «неполноценных народов» объявлялись «Фондом Фюрера» и поступали в распоряжение Поссе, который отбирал лучшее для «Миссии Линц».

Иногда использовались заложники. Евреев, обреченных на уничтожение в концлагерях, выпускали за границу, если их друзья и родственники отдавали за их жизнь картину, необходимую фюреру. А если владелец шедевра был арийцем, ему делали «предложение, от которого тот не мог отказаться». Так, австрийский граф Цернин продал Гитлеру знаменитого «Художника в мастерской» Вермеера всего за 1,75 млн. рейхсмарок, хотя раньше отклонил предложение американского коллекционера Эндрю Мелона в 6 миллионов долларов. Тем же способом была «приобретена» в Голландии коллекция банкира Франца Кегнигса, которая после войны попала в Москву. На оплату этих покупок шли гонорары Гитлера от продажи «Майн кампф» и почтовых марок с его профилем.

Супермузей должен был демонстрировать «решающее влияние арийского духа», поэтому выше всего ценилось Северное Возрождение. Начинал экспозицию «Музея Фюрера» Гентский алтарь Ван Эйков. Он становился не только эстетическим, но и политическим символом. По условиям Версальского мира несколько его створок, которые Германия купила еще в XIX веке, были после ее поражения в Первой мировой войне возвращены Бельгии. Гитлер, завоевав Европу, отплатил «за унижение Версаля» с лихвой. Он захватил теперь уже весь алтарь. Не меньше шедевра из Гента фюрер ценил «Астронома» Вермеера, конфискованного у парижских Ротшильдов, и «Сенокос» Питера Брейгеля, захваченный в Чехословакии.

Несмотря на то что нацистские искусствоведы подозревали Рембрандта «в связях с амстердамским еврейством», Гитлер и его причислил к лучшим арийским художникам. Особенное удовольствие фюреру доставляло владение эрмитажным «Портретом Титуса». В начале 1930-х годов шедевр Рембрандта был продан Сталиным и позже попал в музей Линца.

Из старых немецких мастеров вне конкуренции были Дюрер, Гольбейн и Кранах. Из французов предпочтение отдавалось Буше, Шардену, а среди итальянцев – Микеланджело. Многое определял личный вкус Гитлера. Его любимым сюжетом был «Леда и Лебедь». Может быть, теории о сексуальных проблемах фюрера действительно имеют под собой основание? Высшим же достижением мирового искусства фюрер считал унылую дюссельдорфскую школу, которая напоминает поздних передвижников.

Никаких импрессионистов, которых Гитлер ненавидел, в «Музее Линца» не предполагалось. А тем более модернистов, вроде Матисса и Пикассо. Но картины этих «дегенеративных», как выражался Гитлер, художников шли в дело. Их продавали или обменивали на «истинно арийское искусство». Всего для музея в Линце было отобрано более 30 000 произведений.