Журнал "Вокруг Света" №4 за 1998 год

Карьер собрал группу энтузиастов и в течение двух лет готовился к экспедиции. Ученый досконально изучил место кораблекрушения и договорился с филиппинскими властями о том, что если ему удастся поднять сокровища, 30 процентов будет передано КНР, 30 — Филиппинам, а 40 достанется ему.

Когда Альфонс и его команда собирались погрузиться в том месте, где, по их мнению, случилось несчастье, появился призрак мальчика. Он то удалялся, то приближался, словно маня за собой.

Альфонс, словно завороженный, следовал за ним. Мон увел их почти на 250 метров на север и исчез. В этом месте они спустились под воду и обнаружили затонувшее судно. Как оказалось, их предварительные расчеты были ошибочны. Найти судно они смогли только благодаря призраку китайского мальчика.

После трех дней изматывающей работы все сокровища были подняты со дна. Это была великолепная коллекция посуды, состоявшая из кувшинов и ваз тонкой работы, различных фарфоровых блюд и тарелок. К большому удивлению подводников, всего около 10 процентов посуды оказалось разбитой, все остальное — в отличном состоянии!

Среди кувшинов Альфонс нашел скелет мальчика. Он поднял его со дна и предал земле в Пекине, купив на свои деньги плиту и крест. Все это произошло в 1993 году, и с тех пор призрака маленького Мона больше никто не видел.

По материалам журнала «Semanario de lo lnsolito» подготовила Юлия Звонилова

Всемирное наследие: Ключи к сердцу Камчатки

Ительмены — древние жители Камчатки — панически боялись вулканов. Они полагали, что их вершины населены Гомулами — всемогущими горными духами. По ночам эти Гомулы отправлялись к морю ловить китов и возвращались с рыбалки, надев по киту на каждый палец. Пойманных китов Гомулы жарили на костре — вот почему ночью над вулканами иногда светилось зарево. Ительмены были уверены, что там, наверху, скопились груды китовых костей, однако они никогда не пытались в этом удостовериться — вулканы и горячие источники внушали им суеверный ужас.

У современных ученых несколько иной взгляд на причины вулканизма, хотя, когда поднимаешься к кратеру, версия ительменов не кажется такой уж сказочной. Правда, в своем неприятии термальных источников древние камчадалы были, конечно, не правы: по-моему, горячие ключи — как раз то единственное, что примиряет человека с вулканом.

Камчатские вулканы никогда не отличались кровожадностью: на памяти людей не так уж много извержений, которые могли бы стать смертоносными. Даже от крупнейшего вулкана Евразии — Ключевской сопки, извергавшегося за последние 300 лет более 40 раз, до сих пор не пострадали жители соседнего с ним города Ключи.

И все-таки к вулканам трудно привыкнуть. За четверть века моего с ними знакомства я так и не сумел убедить себя в том, что передо мной не более чем геологические объекты. Я всегда вспоминаю первые минуты тишины, наступающие сразу за ушедшим в небо вертолетом. Непостижимое сочетание тревоги и покоя наполняет душу. Ты озираешься, словно чувствуя на себе изучающий взгляд иного мироздания: и страшно, и радостно одновременно, потому что под этим пристальным взглядом начинаешь вдруг ощущать, как распространяется над тобой чья-то безграничная власть — может быть, та единственная, подлинная власть, которой хочется подчиниться...

Среди вулканов восточного ряда, расположенных на территории Кроноцкого заповедника, самый удивительный — безусловно, Узон. Те, кто приходит на Узон пешком, знают, как часто первые же метры спуска в кальдеру оставляют за собой и пронизывающий ветер, и ледяной туман, и косой иссекающий дождь — всю эту бесприютность горной тундры. Чем круче уводит вниз каменистая осыпь, тем быстрее все меняется, словно ты переступаешь невидимую границу другого мира. Но в самом деле, Узон живет по своим законам. Здесь в горячих источниках, словно в лабораторных ретортах, рождаются природные минералы; в обжигающем растворе живут невероятные водоросли и бактерии, для которых ядовитый кипяток — самая желанная среда; громадные медведи бродят по горячей глине, окутанные паром; на теплых озерцах перекликаются лебеди...

Обычно каждого, кто попадает на Узон, ведут к Банному озеру. Это кратер диаметром около тридцати метров, заполненный горячей, сорокаградусной водой с большим содержанием серы. На берегу озера стоит раздевалка, деревянные мостки сбегают к грязновато-желтой дымящейся жиже, которая к тому же еще пузырится и волнуется, словно суп на плите. И все же стоит пересилить себя и, погрузившись по шею, сесть возле мостков на колючие камни. Здесь мелко, но глубже заходить как-то не хочется: до дна двадцать метров.