Журнал «Вокруг Света» № 4 за 2005 год (2775)

Нельзя сказать, что кенгуру в Маунт-Уильяме – животные ручные (на всех перекрестках и даже в общественных туалетах парка имеются плакаты, призывающие посетителей не кормить зверей – «пусть они остаются дикими!»). Но они тут определенно общительнее людей. Те, подозреваю, просто прячутся от чужаков. С вечера мы несколько раз пытались постучаться в редкие человеческие жилища, на огромном расстоянии друг от друга разбросанные по парку. Перед некоторыми особнячками даже сушилось еще влажное белье, но никто так и не открыл. А сумчатые – другое дело. Всю ночь остервенело скребли песок, видимо, пытаясь подкопаться под палатку, недвусмысленно старались проникнуть в машину (скрежет большого загнутого когтя по металлу не спутаешь ни с чем), а с рассветом выстроились в растянутую шеренгу у въезда в лагерь, намереваясь, судя по всему, не выпускать нас без отступного.

Пока Леня, которому не терпелось исследовать открытые им следы, собирал вещи, я с сэндвичем в кармане отправился на «переговоры». Складывались они не без церемоний. Приблизиться – пожалуйста. Но не ближе, чем на два метра. Еще шаг вперед – черные «носочки» на мощных задних лапках взлетают в воздух, и через секунду хозяин уже на новой линии обороны. С другой стороны, сэндвич (пусть простят меня тасманийские службы охраны природы) – весомый аргумент. Полчаса общения с Реджи (познакомившись, я позволил себе дать этому кенгуру имя), который вскоре позволил мне угостить себя, а потом (правда, с большой неохотой) даже почесать за ухом, вернули мне давно забытое детское ощущение, что человек при наличии доброй воли может вступить в контакт с любым живым существом. Чтобы дикий рыжий валлаби специально вышел на солнечную полянку, где Леонид смог бы его запечатлеть, достаточно просто попросить его как следует. Уверен: еще немного – и Реджи согласился бы прокатиться по парку на джипе, но фотограф, как было сказано выше, «взял след».

– Только давайте договоримся сразу: на мелочь не размениваемся, снимаем только крупных самцов и самок – желательно с детенышами, – распорядился Круглов.

– Согласен. Судя по всему, у нас с этим не будет никаких затруднений. Обратите внимание: тут прошло как минимум двое… или четверо! – я силился по памяти сопоставить отпечатки лап сумчатого волка, виденные мной в Тасманийском музее Хобарта, с той густой путаницей следов, которая испещряла грунтовую эвкалиптовую аллею. Сходство было очевидно, но смущало, что исчезнувшие животные (таковыми их, кстати, официально признал международный зоологический конгресс в 1986 году) «табунами» расхаживают по всем известной дороге – пусть и в заповеднике.

Скоро следы дружно свернули на широкую просеку. За последним зигзагом дороги мы неожиданно уперлись в желтый металлический шлагбаум с надписью «Только для персонала». Впрочем, мысль о том, что персонал Маунт-Уильяма скрывает от мира величайшую научную сенсацию, недолго бродила в наших головах: на склоне холма за шлагбаумом появилась группа лиц в шляпах и униформах с эмблемами служителей парка. Каждый вел на поводке по пойнтеру.

– Поехали отсюда, Леня, – предложил я. – Тасмания – не Россия. Здесь не все самое интересное происходит там, куда вход воспрещен.

Вознамерившись добыть для экспедиции первый пресмыкающийся «трофей» в виде вышмыгнувшей изпод ног иссиня-черной ящерицы на берегу Голубого озера, я чуть было сам не сделался трофеем коварной тасманийской природы: твердый камешек на склоне, о который я оперся ногой, оказался просто горкой серой пыли.

– Зачем вы вообще ее ловили? – удивился подоспевший на подмогу Леонид.

– Как зачем? Для вас. Вы же хотели иметь в фотоколлекции эндемическую ящерицу?

– Да, но яркую. С какими-нибудь пятнышками, полосками… А эта пригодилась бы разве что в пищу. Интересно, местных ящериц едят?

– Здесь никого не едят. Здесь – музей под открытым небом. Не удивлюсь, если за поимку какого-нибудь паука взимается штраф в пять тысяч долларов.

– Ну вот, а вы говорили! – укоризненно воскликнул мой спутник часом позже, увидев на придорожной грифельной доске, изображающей ресторанное меню, недвусмысленную надпись: «СТЕЙК ИЗ ВОМБАТА».

Но торжествовал он рано:

– А в это вы тоже верите? – поинтересовался я: ниже красовались «ФИЛЕ ИЗ КОМАРИНОЙ НОЖКИ» и «ПАУЧЬИ ПОТРОХА». Путеводитель Lonely Planet предостерегает всех путешественников от излишней доверчивости по отношению к «шуточкам ирландских иммигрантов» и тем самым создает прекрасную рекламу «Худшему пабу на всем острове», как именует себя знаменитое заведение в городке Вельдборо.

– Почему же вы их все-таки не едите, не охотитесь за ними? – решительно войдя в Худший паб, обратился к бармену уязвленный Леонид. – Ведь здесь не национальный парк! А их кругом полно!