Журнал "Вокруг Света" №6 за 1996 год

В начале 1188 года Филипп II собирался вторгнуться в Нормандию, чтобы выбить оттуда Генриха II. Но вся Европа была уже полна неясных пока слухов о неудачах на Востоке, о том, что христианские бароны теряют свои владения под ударами «неверных», объединившихся под властью неведомого до тех пор европейцам Саладина. Так что сам папа Римский вмешался в спор, чтобы примирить английского и французского монархов и призвать их вместо войны друг с другом отправиться в новый крестовый поход.

21 января 1188 года короли съехались для встречи, причем состоялась она не в парадном зале какого-нибудь замка, а, как это нередко случалось в средневековье, в густом лесу неподалеку от города Жизор, под высоким, приметным дубом. Здесь они обменялись «поцелуем мира» и поклялись, что двинутся с войсками на Восток. А Ричард дал такую клятву еще раньше романтической встречи двух королей.

Однако вскоре против Ричарда восстали его вассалы в Аквитании, которых поддерживал граф Тулузский. Ричард не сомневался, что тут тайным организатором был его отец, заранее завидовавший славе, которой сын должен был покрыть себя на Востоке.

О принесенной клятве пришлось на время забыть: Ричард бросился усмирять непокорных вассалов. В этой войне он действовал уже совершенно независимо и от отца, и от Филиппа II, чем вызвал недовольство обоих. Покорившимся баронам он не мстил — лишь брал с них слово отправиться на Восток биться с «неверными».

И вновь междоусобица была остановлена папой Римским. В ноябре 1188 года Генрих II, Филипп II и Ричард съехались для подписания мира. Всех присутствующих поразило то, что французский король и Ричард прибыли вместе, как давние друзья, хотя Филипп II уже двинул свои войска в охваченные войной области, опасаясь чрезмерного усиления Ричарда. Но вскоре выяснилось, что французский король приготовил старому Генриху ловушку.

В переговорах он настойчиво предлагал Генриху II передать в полное владение Ричарда Пуату, Турень, Анжу и подтвердить его права на английскую корону. Генрих II отказал: «Если здравый смысл меня не покинул, не сегодня он получит этот дар».

Наконец произошла сцена, не уступающая по накалу страстей и драматизму тем, что создал века спустя Шекспир.

Ричард, потеряв терпение, воскликнул: «Я вижу ту правду, верить которой не смел!» И, отвернувшись от отца, опустился на колени перед Филиппом II, объявив себя его вассалом «за Нормандию, Пуатье, Анжу, Мэн, Берри и Тулузу» и моля о помощи и защите своих прав. Взбешенный Генрих тут же покинул зал: Ричард и король французский ушли вместе.

Участие в крестовом походе снова было отложено. Вместе с Филиппом II Ричард опять повел войну со старым Генрихом и теперь месяцами преследовал английского короля по городам и замкам его французских владений. Один за другим, города подчинялись Ричарду и Филиппу: и наконец Генрих запросил мира, обещая всяческие уступки при условии неприкосновенности его «жизни, чести и короны». Но от него требовали безусловной сдачи на милость победителей. Наконец, Генрих II пошел и на это.

Окончание войны тоже получилось точь-в-точь, как финал шекспировской трагедии.

В назначенный для встречи день и час Генрих не появился в условленном месте, так как почувствовал приступ смертельного недуга. «Ричард, — как сообщает хроника, — не жалел его, не верил ему, говорил, что болезнь его притворная». Когда свидание все-таки состоялось, Генрих, в самом деле, настолько был болен, слаб и подавлен, что принял все продиктованные ему условия, в том числе и признание Ричарда своим наследником в Англии, Нормандии и Анжу. Договаривающиеся стороны клялись не мстить тем из своих вассалов, «которые изменили и поддержали противника». Когда Генрих II дал такую клятву и потребовал от победителей список своих приближенных, изменивших ему, на первом месте он нашел имя своего любимца, младшего сына Иоанна...

Это окончательно сломило короля Генриха. Последней его волей было, чтобы его перевезли в Шинон, замок на берегу одного из притоков Луары, и здесь 6 июля 1189 года он умер, покинутый всеми, кроме самых преданных друзей. Комната, где лежал король, проведший на престоле тридцать пять лет, была вмиг разграблена его же слугами — исчезли все королевские одежды. Когда гроб с телом переносили в женскую обитель в Фонтенвро мимо толпы нищих, ждущих по обычаю милостыни, им не досталось ничего: королевская казна была абсолютно пуста.

Остались свидетельства, как вел себя Ричард, узнав о кончине отца.

«В его повадке не было признаков ни скорби, ни веселья. Никто бы не мог сказать, радость была в нем или печаль, смущение или гнев. Он стоял задумчивый, ничего не говоря...» А выходя из замка отца молвил: «Я вернусь завтра утром. Король, мой отец, будет погребен богато и с честью, как приличествует лицу столь высокого положения...»