Журнал «Вокруг Света» №6 за 2003 год

15 лет провел Джамалуддин в России, и все эти годы Шамиль мучался разлукой с сыном. Да, с ним оставались средний и младший сыновья – Гази-Магомед, названный Шамилем в честь своего друга, первого имама, и Магомед-Шапи, с ним оставались две его дочери, но то, что старший был от него оторван, находясь в далекой, неведомой и пугающей России, было для Шамиля незаживающей раной. За это время он похоронил свою первую жену Патимат, родившую ему трех сыновей и двух дочерей, а также свою вторую жену, юную Ждаварат, вместе с маленьким Саидом, его четвертым сыном, убитыми в одной из стычек с русскими. Но тоска по первенцу не оставляла его сердца.

Встреча отца с сыном произошла лишь в 1855 году, когда эпоха его правления уже клонилась к закату, и стала возможной благодаря очень необычному случаю.

Единственный шанс

В 1854 году Шамиль предпринял очередной поход, на этот раз на грузинскую Кахетию. Высланный им передовой отряд, оказавшись в родовом поместье князя Давида Чавчавадзе Цинандали, которое располагалось в 60 верстах от Тифлиса (ныне Тбилиси), захватил в плен отдыхавших там жену князя 28-летнюю Анну Ильиничну Чавчавадзе с двумя маленькими детьми, ее сестру 26-летнюю княгиню Варвару Орбелиани с полугодовалым сыном и племянницу Варвары, 18-летнюю княжну Нину Баратову. Шамиль, поняв, что за пленницы перед ним, решил, что, взяв в заложники столь высокородных женщин, он сможет добиться возвращения из России своего сына. После того как княгиням были объявлены условия их выкупа (передача Джамалуддина и миллион рублей серебром) и они написали необходимые письма родным, Шамиль приказал доставить их в свою резиденцию, которая после разрушения Ахульго была обустроена им в Ведено. Там узницы провели 8 месяцев, общаясь с тремя его женами и изредка с самим Шамилем. Ему тогда было 57 лет, но, по отзывам пленниц, он выглядел гораздо моложе своих лет. Вот как описывала его также оказавшаяся в плену воспитательница княжен Чавчавадзе француженка мадам Дрансе. «Он высокого роста, черты лица его спокойны, не лишены приятности и энергии. Шамиль похож на льва, находящегося в спокойном положении. Русая и длинная борода его много придает величественности его осанке. Глаза его серы и продолговаты, но он держит их полуоткрытыми, на восточный манер. Губы у него алы, зубы очень красивы, руки малы и белы, походка тверда, но не медленна; в нем обнаруживает человека, облеченного высокой властью». Шамиль относился к своим пленницам с должным уважением и всячески старался скрасить их заточение, но в своем решении оставался тверд – он хотел получить сына. Дело осложнялось тем, что та самая сумма в миллион серебром, объявленная Шамилем по требованию его наибов, была по тем временам огромной. Князь Чавчавадзе делал все возможное и невозможное, но собрать смог только 40 тысяч.

Весть о пленении княжон и об условиях, выдвинутых Шамилем, довольно быстро долетела до Петербурга. Николай I, всегда относившийся к Джамалуддину с особым участием, повелел вызвать его из расположения Уланского полка, с которым он, произведенный к тому времени в корнеты, находился в Польше. По дороге в Петербург Джамалуддин, или, как его называли в России Джемал-Эддин Шамиль, узнал обо всех подробностях произошедшего и на вопрос, хочет ли он вернуться к отцу, подумав немного, ответил согласием. Во время высочайшей аудиенции, произошедшей в Петербурге, царь поблагодарил его за верную службу и просил передать отцу, что зла на того не держит…

Когда стало известно, что Джамалуддин уже в пути, Шамиль, внутренне сгорая от нетерпения, но внешне оставаясь хладнокровным, заявил наибам, что он соглашается на предложенные 40 тысяч, хотя и вызвал этим ропот среди своих приближенных. Но тогда перечить ему они не осмелились… Княгиням было объявлено, что они свободны и им только теперь и останется, что прибыть вместе с Шамилем и его свитой к месту обмена. Это долгожданное событие произошло 10 марта 1855 года…

Джамалуддин, которому в этот момент было 23 года, хоть и вел вполне европейский образ жизни, никогда не забывал о том, чей он сын. Он прибыл на родину в мундире поручика, но его младший брат, Гази-Магомед, которого он увидел первым из родных, привез ему черкеску и оружие и попросил переодеться перед встречей с отцом. Когда Шамиль увидел представшего перед ним сына, он был потрясен, хотя внешне никак этого не проявил, только обняв его, очень долго не отпускал.

По дороге домой их приветствовала ликующая толпа, поздравлявшая со счастливым окончанием столь долгой разлуки. Отец и сын были счастливы, еще не зная, что пройдет 3 года, и Джамалуддин, так и не найдя ни понимания среди родного народа, обвинявшего его в том, что это именно он склонил отца на сговор с неверными, ни применения своим силам, хотя он очень старался помочь в деле установления мира, тихо угаснет от неизлечимой формы чахотки…

Закат правителя