Журнал «Вокруг Света» № 7 за 2005 год (2778)

Но главным экспонатом, по словам Армина Ене (лучшего рассказчика о берлинской истории, чем этот уроженец ГДР, выпускник МГУ и уважаемый ученый ФРГ, я не знаю), было и остается само здание, причем не только старинные, но и современные его части. В 2003 году знаменитый создатель пирамиды в Лувре, американский архитектор китайского происхождения Йоминг Пей, пристроил сзади к Цейхгаузу авангардный выставочный комплекс. Его внутреннее пространство – настоящий шедевр архитектуры, которыми, вообще, довольно бедна Унтер-ден-Линден. Кстати, еще одна особенность этой улицы: ее «внутренняя» архитектура интереснее «внешней». Благодаря необычным резким ракурсам объемов и острым теням, которые отбрасывают стальные конструкции стеклянной крыши, пространство выставочного комплекса Цейхгауза очень динамично и даже агрессивно. И трудно поверить, что все это Пей придумал в 86 лет…

Немецкий дух под липами: между муштрой и поэзией

Продолжая путешествие по местам «битв за историю» Под Липами, мы с Ене приблизились к Нойе Вахе – Новой Караульне, или просто «вахе», как здесь говорят. Классицистическое произведение самого именитого из берлинских архитекторов Шинкеля изначально было задумано как казарма для кайзеровской охраны замка. Последний император Германии Вильгельм II, как все Гогенцоллерны обожавший церемонии и пышные мундиры, часто сам сопровождал выход караула. Церемония эта в начале прошлого века соперничала по популярности с разводом гвардии у Букингемского дворца в Лондоне и как бы негласно символизировала мощь немецкой армии.

А после поражения страны в 1918 году ничего не оставалось, как превратить казарму в Памятник павшим. В Веймарской республике он назывался Местом поминовения павших в Мировой войне, в Третьем рейхе – Монументом чести героям, павшим в Мировой войне, в ГДР – Монументом трагедии жертв фашизма и милитаризма. Сейчас на фронтоне выбито – «Центральный мемориал Федеративной Республики Германии» и чуть ниже «Жертвам войны и насилия». «Конкретных виновников насилия предпочли не указывать, – комментирует Ене, – но зато на специальной доске перечислены все категории жертв немецкой истории, от цыган до гомосексуалистов. Но за исключением коммунистов, которым в свое время тоже досталось!»

И при Гитлере, и при ГДР у Новой Караульни стояли навытяжку бравые военные. Сейчас остались только полицейские в штатском, как правило, щуплые и незаметные. Но, проходя мимо этого здания, любой немец чуть подбирается, и в нем начинают проглядывать черты солдата. То ли строгая архитектура Шинкеля, то ли «гений места» производят такое магическое действие? То ли дело просто в близости Караульни к Университету, где учится много крепких молодых блондинов?

С другой стороны, неизвестно еще, где причина, а где следствие: ведь Казарма и Университет – два столпа прусской государственности, и их соседство совсем не случайно. Главные действующие лица немецкой истории – чиновник и офицер, – перед тем как попасть в Контору и на Плац соответственно, обычно проводили положенные годы в стенах высшей школы. А Фридрих Энгельс, например, умудрялся даже одновременно служить в полку, чьи квартиры были расположены недалеко от Унтер-ден-Линден, и учиться в Берлинском университете имени Фридриха-Вильгельма, который много позже, в 1945 году, был переименован в честь замечательных энциклопедистов Александра и Вильгельма Гумбольдтов (на пару эти братья «закрывают» все области человеческого знания, от лингвистики до минералогии). «Здание, как вы понимаете, было сильно разрушено в войну. От Александра Гумбольдта осталось только вот это», – Армин Ене указал мне на прекрасное дерево гинкго в левом углу университетского двора. Неутомимый естествоиспытатель привез его сюда с Дальнего Востока так давно, что оно успело вдохновить Гете: «Этот листик был с Востока в сад мой скромно занесен и для видящего ока тайный смысл являет он» – строки написаны о листике гинкго в форме сердечка. «Вообще, это древнейшее лиственное растение на земле сохранилось еще с мезозойской эры. И практически с тех же времен – символ воссоединения влюбленных», – пошутил мой спутник. «А для немцев послевоенного поколения – еще и возрождения народа».

Берлинский университет получил имя братьев Гумбольдтов не только потому, что один из них основал его в 1810 году, но и из-за широты взглядов, и духовного либерализма этих ученых. Из этого духа и родилось знаменитое на всю Европу немецкое студенческое братство. И живо оно по сей день, что легко почувствовать, скажем, на книжном развале в университетском дворе под памятниками обоим Гумбольдтам. Продавцы и покупатели – в основном студенты, что придает всему «сборищу» вид, скорее, большого клуба по интересам, нежели настоящей торговли. Лицо профессора Ене здесь на глазах молодеет. Хотя, разумеется, он как историк хорошо помнит и других студентов, и других профессоров из другого Берлина.

Реминисценция V