Журнал «Вокруг Света» №8 за 2004 год (2767)

Единоверцы в Сербии, Черногории, Болгарии традиционно возлагали на Россию большие надежды, тем более что помощи от других европейских держав ждать не приходилось: те были озабочены прежде всего сохранением «баланса сил». Для них слабая, контролируемая Османская империя на Балканах была куда предпочтительнее сильной России, увенчанной к тому же лаврами освободительницы славян. Еще меньше европейские страны (в первую очередь главный наш тогдашний геополитический противник – Великобритания) были заинтересованы в том, чтобы Россия добилась осуществления давней своей мечты – контроля за закрывавшими выход из Черного моря в Средиземное проливами Босфор и Дарданеллы.

Надо сказать, что в этой мечте здравое осознание собственных стратегических интересов переплеталось с явной мессианской утопией. Наиболее смелые мыслители – идеологи очень популярного тогда панславизма – в своих фантазиях объединяли под скипетром русского царя народы Балкан и Восточной Европы в огромную славянскую империю, столицей которой многим виделся исторический центр православия – Царьград-Константинополь. По мнению самого известного из таких теоретиков, Николая Данилевского, чтобы добиться этого, Россия должна была победить целую коалицию европейских стран во главе с Британией и Францией.

В отличие от подобных прожектеров российские государственные деятели в большинстве своем оценивали ситуацию гораздо более трезво, понимая, что большая война с европейскими державами, к которой может привести предсказуемая победа над Османской империей, потребует громадных жертв при минимальных шансах на успех. Тогдашний министр финансов М.Х. Рейтерн настойчиво предупреждал, что «война остановит правильное развитие гражданских и экономических начинаний… она причинит России неисправимое разорение и приведет ее в положение финансового и экономического расстройства, представляющее приготовленную почву для революционной и социалистической пропаганды, к которой наш век и без того уже слишком склонен». На самом деле, как верно заметил современный историк А.В. Мамонов, Рейтерн «предвидел» уже совершившееся. Положение в стране и без войны было далеко не безоблачным.

Поэтому когда в 1875—1876 годах Балканский полуостров охватили восстания и военные выступления славян против турок, Россия оказалась перед очень непростым выбором. Суть его четко выразил сам император в беседе с военным министром Дмитрием Милютиным: «Спрашиваю тебя, благоразумно ли было бы нам, открыто вмешавшись в дело, подвергнуть Россию всем бедственным последствиям европейской войны? Я не менее других сочувствую несчастным христианам Турции, но я ставлю выше всего интересы самой России».

Альтернатива 1. Остановленный порыв к Царьграду