Журнал «Вокруг Света» №01 за 1979 год

Сказав это, он облегченно вздохнул и посмотрел на море: одну из чаек накатившаяся волна оставила на песке, и она в ожидании следующей волны спокойно озиралась по сторонам.

— Какой же остров может быть без чаек... Так же, как без лодок, сетей, рыбаков... И без прошлого.

От Юри я возвращался поздно. Шел через лес. Ветер шуршал в траве, кустарниках... Впереди робко вставала луна. Ее свет между деревьями колыхался, как легкая ткань.

Надир Сафиев

Монограмма Франциска Скорины

Его имя выбито на мраморной доске вместе с именами самых знаменитых выпускников Падуанского университета, где в 1512 году он с блеском защищает звание доктора медицины. Он основатель древнейшего в Европе Пражского ботанического сада. Однако не только успехи в лекарских науках и в ботанике прославили имя Франциска Скорины, поставили его в один ряд с величайшими людьми Высокого Возрождения, теми, кого Энгельс называл титанами по силе мысли, страстности характера, по многосторонности и учености. В 1517 году в Праге выходит первая книга Скорины — первая печатная книга на старобелорусском языке, первая русская печатная книга.

В предисловии к ней читаем:

«ЗУПОЛНЬ ВЫЛОЖЕНА НА РУССКИЙ ЯЗЫК ДОКТОРОМ ФРАНЦИСКОМ СКОРИНОЙ, ИЗ СЛАВНОГО ГРАДА ПОЛОЦЬКА, НАПРЕД БОГУ КО ЧТИ И ЛЮДЕМЪ ПОСПОЛИТЫМ К НАВЧЕНИЮ».

Вот это — «людемъ посполитым к навчению» — стоит в предисловиях ко всем книгам Скорины. «Людемъ посполитым» — значит не царям, не духовенству, не князьям и боярам, а простым людям к «навчению».

И потом здесь же, 8 Праге, он проделывает поистине неимоверную работу — на протяжении всего лишь трех лет Скорина издает почти все основные книги Библии, Психологию...

А в книгах — прекрасные гравюры такого класса, что Стасов сказал о них: «То изящество рисунка, то мастерство гравюры, которые на столь короткое время проблистали в изданиях венецианских и скорининских, никогда уже больше не повторилось ни в одном издании церковнославянской печати второй половины XVI века, всего XVII и первой половины XVIII века. Но зато и те, и другие издания имели впоследствии прямое влияние на судьбы русской гравюры на дереве».

Все, кто писал о гравюрах скорининских книг, а среди них, кроме Стасова, Равинский, Каратаев, Владимиров, известный белорусский искусствовед Щекотихин, отмечали их высочайший художественный и технический уровень.

Но кто автор гравюр? На этот вопрос ответа не было. Сбивало с толку, запутывало следующее обстоятельство: великолепные гравюры, о которых было сказано столько восторженных слов, существуют только в пражских книгах Скорины. Гравюры «Малой подорожной книжицы», которую он напечатал в 1525 году в Вильно, разительно хуже.

Иллюстрации пражских изданий отличаются блеском фантазии, изысканностью техники, юмором и в то же время точной направленностью, которая позволила сказать Скорине о них: «...абы братие моя, Русь, чтучи могли лепей разумети», а в «Малой подорожной книжице» — сухость и аскетизм, характерные для поздней немецкой готики.

Это несоответствие бросалось в глаза всем и давало основание предполагать, что не сам Скорина был художником (не мог же он за десять лет разучиться рисовать!), а пользовался услугами двух мастеров — одного в Праге, другого в Вильно...

Опровергнуть эту гипотезу не так легко, хотя много в ней и слабых мест.

Ведь если в Праге в то время жил столь блестящий художник, от него должны остаться хоть какие-то следы! К тому же мы знаем, сколь бережно относился Скорина ко всем, кто помогал ему в работе, а в книгах — ни малейшего упоминания о художнике...

Но факт есть факт. Прежде чем двигаться дальше, нужно попробовать найти следы мастера, с которым Скорина, вполне возможно, работал в Праге.

Переворачиваю десятки исследований по гравюрам XVI столетия, просматриваю старинные книги, изданные в то время в Праге, — даже намека нет на что-либо похожее на гравюры скорининских книг. Снова и снова просматриваю гравюры в книгах Франциска Скорины...

Их автор был не просто прекрасным художником, он был удивительно смелым человеком, человеком с широкими гуманистическими взглядами, да к тому же и насмешник.

Ну чего хотя бы стоит титульный лист к книге «Иисус Сирахов». Во-первых, он никоим образом не иллюстрирует канонический текст — на нем изображен диспут ученых мужей-схоластов, судя по костюмам, современников Скорины. Но что за фигуры — жирные, самовлюбленные, с выпирающими из-под ряс животами. Какая уж тут святость — это же самая настоящая карикатура. Карикатура в Библии?.. А вот титульный лист к книге «Руфь». И тоже что-то не видно святости в персонажах — просто крестьяне работают в поле, склонились под жарким солнцем жнецы, женщина вяжет снопы. Нарисовано со знанием дела, видно, что крестьянский труд хорошо знаком автору... Титульный лист книги «Премудрость божия». На престоле, поджав ноги, господь бог, а перед ним — сам Франциск Скорина. Только глядит он не на бога, а на землю. И не благолепие у него на лице, а грусть, и руки его простерты не к богу, а к грешной земле...