Журнал «Вокруг Света» №01 за 1987 год

Крупных хищников дружные сурикаты обегают десятой дорогой. Что до врагов помельче, они выбирают лучший способ защиты — нападение. Заподозрив налетчика в недобрых намерениях, зверьки норовят отпугнуть его подальше — для профилактики. И понятно: колония с малышами не очень поворотлива и при незапланированном отступлении наверняка недосчитается дозорного, который пятится позади всех.

Завидев, к примеру, низко летящего ястреба, сурикаты с угрожающим визгом, почти лаем, лавиной катятся за ним — подпрыгивают и норовят хоть символически цапнуть грозные когти. Вот тебе и земляные человечки, похожие на сусликов!

Вообразить сусликов, которые гоняют по полю лисицу, невозможно. А сурикатам шумнуть из кустов и сотню метров гнать большеухую лисицу, степного кота или даже чепрачного шакала — обычное дело.

Макдональд раз наблюдал типичную сценку. Мышкующий шакал выскочил из-за купы кустов — и застыл. Прямо перед ним амфитеатром — дюжина зазевавшихся сурикат. Двенадцать пар глаз вперились в него, двенадцать спин выгнулись, двенадцать хвостов встали шомполами. Шакал для суриката — ходячая смерть. Но до спасительных подземных ходов — метров сорок, и, оскалив клыки, встопорщив шерсть, сурикаты сбились в единый «таран», шкурка к шкурке — вроде боевой «свиньи» у рыцарей-крестоносцев. Впереди самый грозный и жилистый самец, если позволено так назвать существо, которое впору в карман упрятать. В следующее мгновение сурикаты всем скопом несутся на противника. Ошарашенный было вначале шакал, однако, не отступает. Вся дюжина тормозит и подкатывается к его задним лапам. Шакал в ярости закружился на месте, сурикаты слаженно заходили к нему в тыл. И вот уже всей ватагой мчатся они след в след за постыдно убегающим здоровенным хищником. У храбрости сурикат есть предел — через полсотни метров ватага останавливается и совсем не победно улепетывает. Два самца медлят в арьергарде, прикрывая триумфальное отступление... Зато сколько эмоций дома у нор, меж камней! Писк, фырканье, объятия! Земляные человечки и манерой ликовать оправдывают свое прозвище.

Но более всего драчливость сурикат проявляется в драматических столкновениях ватаг. Такие схватки предрешены частыми миграциями колонии.

Зверьки осторожны, привязаны к родным норкам или расщелинам. Но день за днем прочесываемая округа скудеет. В радиусе двух — от силы трех километров от нор охотится ватага. Зверьки обнюхивают каждый сантиметр площади, не упустят, обследуют всякий источник съедобных ароматов. Из-под земли буквально еду добудут. Каждый сектор «ранчо» специализирован. В омурамбах — сухих руслах рек — водятся одни виды жуков. В «пальцах Калахари», красных песчаных дюнах,— другие. У корней акаций и терминалий можно поймать ящерку-гекона и жука-скарабея. Через неделю после прочесывания сектора ресурсы пищи в нем частично восстанавливаются. Но лишь частично. И настает день, когда приходится сниматься с насиженного места. Искать другие угодья, рискуя вторгнуться в пределы чужого «сурикатства».

О приближении чужаков возвещает особое верещание вокругсмотрящего. Через секунду, обменявшись короткими ответными взвизгами, хозяева территории вытянулись столбиками... Мышцы струнами, редкая, но пушистая шерсть — дыбом. Хотя еще не видно нарушителей границы, хозяева уже успели сбиться в компактный кулак.

Но вот из-за бархана появляется вереница переселенцев. Обе враждебные «толпы» угрожающе визжат в полсотни глоток — пока на приличном расстоянии, оценивая силы и численность противника. Хозяева вдруг все вместе начинают прыгать. Раз, два, и еще, и еще — что ни раз, то шибче и выше. Прыгают хозяева угодий разом, как один — словно команда циркачей, прыгунов на батуте! Тут и чужаки принимаются истово им подражать.

Меж тем хозяева едва уловимо направились — прыжками же—в сторону пришельцев. Ватаги сближаются. В считанных метрах от чужаков хозяева бросаются назад. Поражение? Нет, пришло время... рыть землю от ярости. Ватаги, будто по предварительному сговору, столпились на взгорке. Каждый зверек что есть силы разгребает песок, вздымая клубы пыли. Тем же заняты и чужаки. Кто больше пустит пыли в глаза противника, тот и сильнее, тот и страшнее. Потом следует ритуал рокировок. При этом зверьки одного лагеря словно ободряют и воодушевляют друг друга: похлопывают по бокам, толкаются плечами, подталкивают вперед.

Как правило, у одной из ватаг сдают нервы, и она опрометью удирает. Противник не успевает по-настоящему пустить в ход когти и зубы. Удирающих преследуют только для проформы.

Если победили пришельцы, то им занимать прежнее ранчо. Если же взяли верх хозяева угодий, инстинкт гонит их занять чужие, пусть и бесплодные владения, даже если час назад они и не помышляли о переселении. Победители резвятся, кувыркаются, а главное, метят новообретенную территорию. Триумфальные игрища длятся до получаса. Больше всех ликует боевой вожак: то накидывается на кустики, то молотит лапами пыль.