Журнал «Вокруг Света» №02 за 1979 год

В. П. КАЗНАЧЕЕВ (СССР): Пример уже осуществляемой в нашей стране системы жизнеобеспечения наглядно иллюстрирует, как в условиях научно-технической революции практика становится средством фундаментальной науки. Такой широты и глубины охвата раньше медицина, да и вообще наука не знала ни в одной стране мира.

Конечно, сделан лишь первый шаг на долгом пути реализации гуманной и благородной идеи. Но этот шаг, пожалуй, самый трудный — с него начинается дорога в неизведанные дали экологии человека на Севере. И не только на Севере...

В конце концов, освоение Севера, вообще обживание новой территории, а значит, и новой среды — лишь частный случай куда более общей ситуации. Мы же сейчас меняем среду своего обитания вообще! Часто невольно, не желая этого, меняем, например, в городах состав воздуха, воды и так далее. Мы поняли, что так дело не пойдет, что, внося в среду какие бы то ни было изменения, надо тщательнейшим образом просчитывать все возможные последствия, останавливать опасные сдвиги, что-то развивать, а что-то, наоборот, консервировать.

Однако, просчитывая и планируя все это, мы невольно по старой привычке самого человека слишком часто рассматриваем в подвижной природной системе как величину постоянную. А разве в действительности так? Освоение Севера очень наглядно и совершенно недвусмысленно показало, что с изменением среды мы неизбежно меняемся сами. Теоретически это, разумеется, кому не известно?.. А психологически мы часто поступаем так, что, просчитывая варианты адаптации человека к новым условиям, видим одну сторону процесса и забываем о другой. Забываем, что в подвижном мире и человек подвижен.

Забвение этого искажает перспективы, прогнозы, и последствия оказываются не совсем такими уже по одному тому, что переменную величину — человека — мы в расчетах сочли постоянной. Но, быть может, не это главное. Процессом изменений, преобразований среды можно и должно управлять; для этого у нас два рычага. Два, а не один. Ведь пример Севера, как и пример продлевающих жизнь условий некоторых высокогорий, показывает, что не всякие изменения стандартов среды обязательно идут во вред, некоторые, наоборот, несут в себе немалое благо.

Современная наука способна понять, что тут к чему и как все это использовать к лучшему, какое отклонение от стандартов среды недопустимо, а какое, наоборот, желательно. Осторожность тут, разумеется, нужна предельная (а в обращении со средой не нужна?), но в принципе... В принципе открывается перспектива более свободного, чем нам кажется, маневра. Маневра, цель которого — максимальное здоровье человека и природы в их неразрывном, глубоко диалектическом единстве.

Мурад Аджиев, кандидат экономических наук

Одержимые Андамукой

Деньги!!!

На большой — во всю стену квартиры моих сиднейских знакомых — карте Австралии шариковой ручкой нарисована стрелка; острие ее направлено в центр пустыни, а рядом печатными буквами написано: «Деньги!!!»

— Что это такое? — спросил я.

— Читать умеешь? Вот и читай: «деньги», — отвечали мне с усмешкой. — Много денег, только найти надо...

Дорога шла через Викторию и Новый Южный Уэльс, через Канберру, Мельбурн, цветущую Аделаиду к заливу Спенсера, глубоко врезавшемуся в тело континента. В Порт-Огасте я услышал впервые разговоры об Андамуке: вода там дороже пива, поэтому можно не бриться. Живут там люди под землей, поскольку наверху убийственная жара. Группы старателей сводят друг с другом кровавые счеты. Последнего полицейского пристрелили полгода назад. В пустыне водятся черные скорпионы, и поэтому спать на голой земле — даже в мешке — чистое безумие. И в этот «рай».автобус отправлялся только через два дня.

В сумерках стоял я у края пустыни почти без надежды, что попаду к цели; бог знает, когда появится случайная машина, да и не всякий водитель рискнет ехать ночью. Не успел я, однако, снять рюкзак, как подъехала «тойота» с английским экспертом по баллистике. Он ехал в Вумеру, где в пустыне, покрытой солончаками, испытывают английские ракеты.

После полуночи он высадил меня за Вумерой. Я разложил спальный мешок прямо на пыльной обочине. Был, конечно, риск попасть под колеса невнимательного ночного водителя, но страх перед черными скорпионами оказался сильнее. До Андамуки оставалось еще сто миль.

В два часа ночи меня подобрали рабочие, возвращающиеся из шахт Куп-Пиди. Мы едва тащились. Колеса машин поднимали такую густую пыль, что второй автомобиль то и дело притормаживал, чтобы не съехать с незаметной дороги, кое-где окаймленной изъезженными покрышками и скелетами машин.