Журнал «Вокруг Света» №04 за 1979 год

Наконец жираф закачался, изо рта потекла густая слюна, и мы набросили на него лассо. Но только оно обвило шею жирафа, как тот отбежал в сторону, потащив за собой через колючий кустарник и нас — дюжину сильных мужчин, вцепившихся в жесткое лассо и пытающихся упереться пятками в землю. И тут решающую роль сыграли цепкие колючки, явно не желавшие выпустить нас. Когда заарканенный «буксир» остановился, моим помощникам удалось приемом каратэ — подсечкой под задние ноги — усадить его на землю.

В считанные секунды я закрепил на шее жирафа пластиковый ошейник с миниатюрным передатчиком. Затем сделал ему укол нейтрализатора снотворного.

Отойдя метров на сто, мы с тревогой ждали дальнейшего развития событий. Жираф подтянул ноги под себя: вот-вот он встанет. Эти минуты решали все. Если животное еще не вполне пришло в себя, оно может упасть на голову и повредить шейные позвонки. Для такого гиганта это равносильно смертному приговору. Но вот — ура! — наш жираф сделал усилие и поднялся. Постоял, пока не прошла бившая его тело легкая дрожь. Мне не забыть выражения мягкой печали в его темных глазах, опушенных длинными ресницами. Умом я знал, что пушистые ресницы нужны ему, чтобы защищать зрачок от соприкосновения с листвой. Но грустная меланхолия, с которой он неспешно поворачивал голову, словно прощаясь с родной саванной, невольно заставляла сожалеть о нашем эксперименте. Какое же облегчение испытали мы, когда жираф бросил на нас долгий, пристальный и слегка презрительный взгляд, а затем величественно удалился в саванну». Первого «радиофицированного» жирафа Пеллеу назвал Эрастусом. Затем к нему прибавились еще двое: Биг Джордж и Мэри Лу. Сигналы их передатчиков надежно прослушивались из машины на расстоянии трех километров, а с самолета — даже с шести. Уже первые опыты с «пеленгацией» позволили Пеллеу сделать интересное открытие: оказалось, что вопреки общепринятому мнению жирафы вовсе не кочующие животные. Как и большинство млекопитающих, они придерживаются довольно точно обозначенных участков обитания, причем весьма значительных размеров. У Мэри Лу и Эрастуса они составляли соответственно 120 и 150 квадратных километров, а Биг Джордж облюбовал себе район еще больших размеров.

Со временем Пеллеу удалось установить, что жирафы использовали свои владения далеко не равномерно. В основном они паслись в тридцатикилометровой зоне в центре участков, где чувствовали себя по-настоящему «как дома», а ближе к границам начинали нервничать и проявлять боязливость.

«Когда я днем навещал моих контрольных жирафов, то лишь в редких случаях обнаруживал их в одиночестве. Чаще всего они находились вблизи центра своей зоны в окружении других — пасущихся или стоящих настороже — жирафов. Нередко собиралось стадо голов в пятьдесят, которое за, сутки могло откочевать не больше, чем на четыре километра, — пишет Пеллеу. — Учитывая же число жирафов в Серенгети и площадь Национального парка, можно сделать вывод, что районы обитания и центровые зоны у отдельных животных частично накладываются друг на друга. Этим, видимо, и объясняется то, что жирафы-самцы вполне терпимо относятся к присутствию рядом постороннего сородича во время кормежки.

Второй момент, который интересовал меня, заключается в том, насколько стабилен состав жирафьего стада. Остаются ли животные, скажем, утром пасшиеся вместе, еще долгое время в одном стаде, или же оно вскоре распадается?

И вот тут-то пригодился мой фотоархив. На основании полуторагодичных наблюдений я могу с уверенностью утверждать, что никакого постоянства в составе стад нет: отдельные жирафы прибывают и убывают каждый день. Лишь неопытному наблюдателю может показаться, что пасущиеся вместе сегодня и в последующие дни животные одни и те же. Постепенно я понял, каковы «общественные связи» жирафов в Серенгети. Чаще всего держатся рядом наиболее общительные особи. В других случаях они объединяются по соображениям безопасности: на водопое жираф, чтобы дотянуться до воды, должен широко расставить передние ноги. В такой позе он не может мгновенно вскочить, чтобы бежать или защищаться от нападения врага. Львы, которым эта слабость жирафов хорошо известна, часто устраивают засады именно здесь. Поэтому длинношеий принимают свои контрмеры: пока один жираф пьет, остальные «стоят на часах».

И все же, несмотря на несомненную потребность в контактах, считает Пеллеу, у жирафов нет прочных связей со своими сородичами. Например, когда пасущееся стадо выходит за границы участка одного из его членов, тот без малейших колебаний остается в своих владениях. Правда, встречаются жирафы, которые все же отваживаются на небольшие вылазки «за границу», но их нервозность свидетельствует, что в подобных случаях им явно не по себе. Обычно такой путешественник спешит присоединиться к первому же встреченному стаду, которое направляется в сторону его участка.