Журнал «Вокруг Света» №04 за 1980 год

— Кронштадт? Пошло на понижение? Хорошо...

Ничего не понимаю. Только что на счетчике в «Центре погоды» выскочила цифра 173 сантиметра.

— Такой быстрый спад воды? — обращаюсь к Нине Георгиевне.

Оказывается, просто разный отсчет уровня: там — от нуля кронштадтского футштока, а здесь — от ординара Горного института, что на 11 сантиметров выше уровня Балтийского моря.

— Наводнением мы называем подъем воды выше 150 сантиметров над ординаром, а штормовое предупреждение радио передает при прогнозе уровня до 2 метров и выше, — объясняет Куприянова. — А впрочем, уровень воды действительно обычно быстро снижается, силы у наших наводнений хватает на несколько часов, ну... не больше суток. Вот нынешнее наводнение началось с уровня воды в устье Невы всего 30 сантиметров над ординаром. Сейчас — 162 сантиметра, и... подъем прекращается.

— Что же вы не даете отмену тревоги? Весь город волнуется.

— Дело в том, что может произойти второй подъем после «нулей» ночью... Не стоит торопиться.

— Но ведь уже с пятидесятых годов вы предсказываете наводнения. Так определите сейчас, что будет через несколько часов.

— Если бы все было так просто, то мы задолго предугадывали бы наводнения, но... Вы ясно представляете причину наводнений?

— Ну, ветер, волны, вообще, буйство стихии... и «прегражденная Нева обратно шла, гневна, бурлива...».

— Что же, картина точная, особенно для поэта, но еще до Пушкина один капитан флота указывал, что повинно в разливе Невы Балтийское море, — ученые тогда, к сожалению, не придали значения этому ценному наблюдению. Ветер тут может быть соучастником, но не он главный виновник.

— Возьмем нынешнее наводнение... Когда циклон подошел к берегам Скандинавии, то по морю, через Финский залив, прошла ложбина с теплым фронтом, — несколькими штрихами Нина Георгиевна рисует путь циклона. — Он раскачал Балтику: большие массы воды переместились к горлу Финского залива. Образовалась длинная волна, которая и глазом-то не видна — высота ее невелика в открытом море. Причем подъем воды может произойти и без ветра. Двигаясь дальше, волна вырастает за счет сужения Финского залива и уменьшения его глубины, а попадая в совсем уже узкую его часть — Невскую губу, намного увеличивает свою высоту. В этот момент объем воды в Невской губе превышает сток Невы в десятки раз.

— Как же все-таки предугадать появление длинной волны?

— Мы ежедневно получаем данные об уровне воды с нескольких точек побережья Балтийского моря (каждые три часа, а при угрозе наводнения — ежечасно). Чтобы узнать подъем воды в Неве, определяем амплитуду волны в Таллине, прогнозируем ветер к моменту подхода волны. Рассчитав волновую и ветровую составляющие, складываем их и узнаем уровень воды в устье Невы.

— Значит, о бедствии можно заблаговременно предупредить ленинградцев?

— В том-то и дело, что все решается в считанные часы. Ведь длинная волна развивает скорость курьерского поезда. Опасный уровень воды достигается за 5—7 часов, так как подъем происходит быстро, бывает даже на 50—100 сантиметров в час...

Прервав разговор, приносят телеграмму из Таллина: уровень воды двинулся вверх.

— Хотя об угрозе наводнения мы можем сказать и за 12 часов, однако более точный расчет величины подъема воды производим за 5—7 часов. Все равно наше предупреждение позволяет населению подготовиться и принять срочные меры перед бедствием. Если бы этот метод прогноза существовал в 1924 году, то Ленинград не так сильно пострадал бы от одного из самых крупных наводнений. Вот посмотрите точное описание разбушевавшейся стихии. Тем более что здесь речь идет о Васильевском острове, где мы сейчас находимся.

Прощаясь со мной, Нина Георгиевна оставляет на столе альбом с любопытными сведениями о наводнениях. Читаю выдержки из газет:

«Последний вагон гаванского трамвая изо всех сил пытается опередить настигающие его мутно-желтые воды залива. Но отовсюду ему навстречу несутся такие же потоки воды... Люди бросаются в поток журчащей воды, стараясь достигнуть ближайших подъездов...

К шести часам вечера весь Васильевский остров окунулся по пояс в море... Громадные деревья на Среднем и Большом проспектах вырываются с корнем и падают, повисая на телефонных и телеграфных проводах. Темнеет. Свет погас. Широкие волны ходят по улицам».

Зимний дворец высился островом посреди бурного моря, а одна заблудившаяся баржа чуть не протаранила стены Мраморного дворца. Казалось, что Летний сад выдержал тяжелейшую бомбардировку. Наводнение словно языком слизнуло известную «стрелку» на Елагином острове, а сколько было разрушено набережных, мостов, трамвайных путей. Волны вышвыривали на берег даже суда с грузом.

Наводнение 1924 года принесло огромные убытки. Именно после этого известный ученый С. А. Советов писал: «Застраховать Ленинград от наводнений можно только посредством специальных сооружений, способных выдержать огромный напор воды со стороны моря. Другого выхода нет. Придет время, когда правительство СССР сможет отпустить для этой цели необходимые средства...»