Журнал «Вокруг Света» №04 за 2004 год

Спасти любой ценойИ Шмидт, и Воронин, после гибели судна в смятении ожидавшие реакции из Москвы, конечно, не могли не знать, какой пропагандистский резонанс не так давно вызвали операция по спасению экипажа дирижабля «Италия» и зимний поход ледокола «Красин» по голодающим новоземельским становищам… Кроме того, 4 года назад в этих же местах пилот Галышев уже вывозил пассажиров с зазимовавшего парохода «Ставрополь», а Слепнев вел успешные поиски пропавших без вести американских авиаторов. Но только «высочайший» вердикт избавил их от сомнений и страха.Операция по спасению «героевчелюскинцев» разрабатывалась специальной комиссией во главе с зам. председателя СНК В.В. Куйбышевым, получившей от Сталина карт-бланш, и осуществлялась с поистине глобальным размахом. По железной дороге во Владивосток были отправлены разобранные дирижабли, которые предполагалось перебросить на Чукотку морем. А в конце марта из Ленинграда на запад и далее — через Панамский канал вышел ледокол «Красин», экипаж которого имел большой опыт спасательных работ в Арктике. И тем не менее основные надежды возлагались на авиацию.

Школа выживания

«Палатки были поставлены на скорую руку, — писал позже участник экспедиции художник Решетников, — лишь бы только иметь убежище на первую ночь. Расположились на ледяном паркете, подобрав полы палаток под себя. Прикрыв друг друга, мы начали постепенно согреваться. «Подвиньтесь, братцы, от задней стенки. Радиоаппаратуру надо установить», — послышался голос Кренкеля». Сам Кренкель ту ночь позднее описал так: «В углу палатки на коленях приступаю к сборке радио. Освещение небогатое — фонарь с разбитым стеклом. Приходится работать без рукавиц. Плоскогубцы, нож, провода обжигают руки. Изредка грею одеревеневшие пальцы в рукавах… Начинает не то подсыхать, не то замерзать мокрое от пота белье, затекают колени.

 

Нельзя даже протянуть ноги, так как палатка набита до отказа. Приемник, наконец, включен. Снимаю шапку, надеваю наушники — жжет морозом уши. Вожу реостат и по легкому звону ламп слышу: работает… Ирония судьбы: 104 человека находятся на льдине в мороз, в пургу, ночью, никто во всем мире не знает об их судьбе, а первое, что слышит лагерь Шмидта — веселый американский фокстрот»… На следующий день связь с Большой землей была установлена.

…Когда первые, самые тяжелые дни миновали, суровый полярный быт наладился. Плотники соорудили из спасенных материалов барак, переселив туда половину «челюскинцев», выстроили камбуз под крышей и сигнальную вышку. Много работы предстояло выполнить на ледовом аэродроме, который то и дело разрушали подвижки льда. Шмидт, знавший, что берег Чукотки находился примерно в 150 километрах, идею пешего перехода категорически отверг — ни женщинам, ни детям, равно как и многим мужчинам, он был не под силу. Самым же настойчивым и упрямым без обиняков заявил — буду стрелять… Он слишком хорошо понимал, что ростки паники и сомнений необходимо было подавить сразу. Опыт полярных экспедиций показывал, что переход по дрейфующим льдам даже для подготовленных и снабженных спецснаряжением и питанием людей — предприятие крайне рискованное. Нужно было ждать помощи с материка — вот суть решения Шмидта.

…Но существовало и такое, чем руководители экспедиции не могли поделиться ни с кем. Много позже в минуту откровенности капитан Воронин поведал об этом старому полярнику Н.Н. Ермолаеву. По словам последнего, выглядело это так: «Шмидт с Ворониным закрылись у себя в палатке. Они не представляли, что за этим последует. Они буквально дрожали. Что их ждет? В лучшем случае — отставка, в худшем — «высшая мера». Воронин еще на что-то надеялся, а Шмидт прямо говорил — расстреляют…»

Но судьбе было угодно распорядиться иначе… Вскоре из Москвы по радио поступило сообщение: «Шлем героям-челюскинцам горячий большевистский привет. С восхищением следим за вашей героической борьбой… Сталин, Молотов, Ворошилов…»