Журнал «Вокруг Света» №07 за 2007 год

Ладно, думаю, с детьми и стариками не повезло, испытаем среднее поколение, благо вот оно, в лице двух мужчин, на вид сорока пяти-пятидесяти лет, возятся с катером прямо на берегу реки. Оказалось — владелец небольшого рыбного хозяйства в Теннесси с помощником. Все рассказали: и что конкуренция страшная, и что недавно сом попался весом 65 фунтов (ну, это обычные рыбацкие байки), и что икрой торгуют по всему миру (лично мне продукция Пенни Чизхолдера как-то не попадалась). Но тень Марка Твена, возникшая было в начале нашего приречного разговора, так и не соткалась в нечто более осязаемое.

И в Колумбусе, куда привела нас через день-другой та же вымышленная карта, все более или менее повторилось.

Место это историческое — не Виксберг, положим, не Шайло, не Геттисберг, но события Гражданской войны разворачивались и здесь. Вообще, историю на всем американском Юге чтут и помнят, причем помнят, как бы сказать, болезненно. И чем южнее, чем ближе к местам роковых сражений, тем острее ощущаются так и неизжитый до конца комплекс поражения и подсознательная жажда реванша. Это может в чем угодно проявляться: в многочисленных памятниках Павшему конфедерату, в висящих над домами флагах Союза одиннадцати отколовшихся штатов, в театрализованных представлениях на открытом воздухе, когда молодые люди в мундирах офицеров армии южан подсаживают в седло юных дам в кринолинах. Кроме того, по местам сражений водят скаутов, трепетно перечисляя имена военачальников: Ли, Андерсон, Stonewall (Каменная Стена) Джэксон.

Как раз одной из таких… нет, экскурсия тут явно неподходящее слово, скорее уж приобщение, даже таинство — так вот, одного из таких таинств мы оказались свидетелями. Напутствовал подростков молодой человек, перед которым на длинном столе разложены серые и голубые шинели, шляпы-треуголки, ружья и пистолеты, какие шли в дело в годы Гражданской войны. А с возвышения, с самой верхушки нависающего прямо над рекой холма, где почти полтора века назад держали оборону конфедераты, за этой сценой наблюдает мужчина заметно постарше. Он стоит, прислонившись к пушке, которую самолично откопал после четырнадцатилетних исследований где-то неподалеку отсюда. Это реликвия, это воплощенная память о тех славных и трагических временах.

В какой-то момент среди подростков мелькает рыжая голова, которая, кажется мне, — хотя возможно, это всего лишь прихоть воображения, — отдаленно напоминает Гека Финна.