Журнал «Вокруг Света» №08 за 1974 год

Брок вошел в единственную комнату, огляделся вокруг — где бы сесть? Напротив постели стоял большой стол и два мягких кресла, а у спинки кровати — два стула. Но сесть было не на что: и на креслах и на стульях валялись беспорядочно разбросанные вещи. Заметив его взгляд, она освободила одно кресло. Брок сел, положил шляпу на стол.

— Расскажите все, что вам известно о Сэме Дженкинсе, — начал он, так и не ответив на ее последний вопрос.

Она рассказала ему много, но ни малейшего намека на мотивы убийства из ее рассказа Брок извлечь не смог.

Сэм — один из многих, кто живет без особых моральных устоев, время от времени по мелочам преступает закон, но никакой социальной опасности не представляет. И поэтому, уходя, Брок не испытывал такого чувства, какое было у него после посещения Вильямсов.

— До свидания. Спасибо, Гусси.

— Помогла я вам?

— Очень даже, — солгал он. — Можете вы опознать его труп в морге? Или у него есть в городе родственники?

— Ничего, схожу. Насчет родственников не знаю, про это он ничего не говорил...

Потом Брок поехал на квартиру Джимми Джонсона, живущего на углу 149-й стрит и Бродвея.

Он остановился перед шестиэтажным домом, облицованным светлой плиткой, довольно приличным с виду. Сразу было видно, что белые жильцы сравнительно недавно уступили свои жилища цветным. Ступеньки, ведущие к входной двери, были чистыми, все стекла в двери вымыты, ни одно не разбито. И лифт работал, хотя поднимался медленно.

На пятом этаже Брок постучал в дверь квартиры Джонсона. Ему открыл светлокожий негр, представившийся мистером Дезелиусом. Наморщив лоб, он пригласил Брока войти. Прежде чем проводить детектива в комнату, закрыл дверь на четыре замка.

Потом появилась миссис Дезелиус, хрупкая темнокожая негритянка в длинном черном платье из сатина. Следом за ней вошла ее тринадцатилетняя дочь, Синетта.

— Я не намерен вас долго задерживать, но я обязан задать несколько вопросов о вашем жильце Джонсоне.

— Я о нем ничего не знаю, — отрезал мистер Дезелиус. — Он только и занят был, что своими книгами.

— Он учится, — объяснила Синетта.

— Помолчи, тебя не спрашивают, — сделала ей выговор мать.

— Вы бы лучше поговорили с его подружкой, — сказал мистер Дезелиус, словно говоря: «Я умываю руки». — Она живет на третьем этаже и знает Джимми куда лучше нас. Мы только предоставили ему кров.

— Позвольте узнать имя этой дамы?

— Мы не знаем, как ее зовут,— раздраженно ответил Дезелиус.

Брок посмотрел на него с интересом: с чего это он так окрысился?

— Линда Лу Коллинз, — сказала Синетта, не обращая внимания на жесты матери. — Она певица.

— Понятно. Спущусь-ка я к мисс Коллинз, — обратился Брок к Дезелиусу. — Если вы меня выпустите, конечно.

Хозяин квартиры проводил его до двери.

Брок спустился на третий этаж. Но в квартире Линды Коллинз никого не оказалось. Что ж, на сегодня все, сказал он себе. Надо немедленно ехать в управление, тщательно обдумать и привести все данные к общему знаменателю...

Продолжение следует

Перевел с английского В. Факторович

Острова в заливе

На побережье Черного моря, Кинбурнской косе н островах, на водных зеркалах Тендровского, Джарылгачского и Ягорлицкого заливов раскинулся Черноморский государственный заповедник. Здесь во время перелета и зимовок собираются сотни тысяч пернатых: иволга и скворец, стрепет и зяблик, орлан-белохвост и домовый сыч, ушастая сова и пустельга, цапли и чайки... Птицы не случайно облюбовали эти места: они надежно прикрыты от морских волн шестидесятикилометровой Тендровской косой, в неглубоких заливах много корма.

Весна и осень, время перелетов, гнездованья самое горячее для сотрудников заповедника, которые проводят исследования орнитофауны северо-западного Причерноморья.

Весна

Три часа тряслись мы в «газике» по кочкам солончаковой степи, добираясь к кордону егеря Ивана Обмока, который уже долгие годы стережет покой заповедных островов.

Жмурясь от полуденного солнца, смотрю на залив. Миражем колышется вдали темный клочок суши. Над ним призрачное белое облако, птицы. Орнитолог Татьяна Борисовна Ардомацкая спешит на острова искать черноголовую чайку. Чайка прилетела, ее видел егерь на острове Орлов, чаек была тьма, но вдруг птицы исчезли...

У руля Иван Обмок. Загорелый, босой, в выцветшей ковбойке. Егерь правит баркас к острову. Залив неглубок, сквозь прозрачную воду видно зеленое дно. В густых водорослях мечутся юркие бычки, зарываясь в ил. Будто в космической невесомости, колеблется в толще воды морское высокотравье — излюбленная пища уток.

К острову подходим с севера. Живая белизна покрывает все: воду, берег, небо. Это громадная колония морского голубка — разновидности чайки. Иван глушит мотор — водопад птичьих голосов обрушивается на нас...