Журнал «Вокруг Света» №08 за 2008 год

«Как же это случилось, мой друг, что ты мог говорить о моих домашних делах с Геккерном как с посланником? — напишет будущий король Нидерландов Вильгельм II своему шурину Николаю I. — Он изложил все это в официальной депеше…» Да, сам того не желая, прирожденный дипломат барон Геккерн допустил непозволительную ошибку: передал министру иностранных дел Нидерландов содержание своей приватной беседы с Николаем I, который что-то поведал ему «о домашних делах» Вильгельма. Но, разумеется, барон ни в коей мере не хотел рассорить государства. После этого письма отношения с представительством Нидерландов в России стали прохладными. Высочайшие неблаговоления посыпались и на Дантеса. Молодой поручик, который, по мнению Данзаса, секунданта Пушкина, «пользовался очень хорошей репутацией и заслуживал ее вполне», в короткий срок получает больше служебных взысканий, чем за три предыдущих года. А после «усыновления» на балы в Аничков дворец его вообще не приглашают. А тут еще и Пушкин отказал Дантесу от дома.

Они были знакомы довольно близко, и если не дружили, то относились друг к другу с симпатией. Александр Сергеевич считал кавалергарда человеком приятным и остроумным и от души смеялся над его каламбурами. Жорж был частым гостем в их доме, забавлял сестер Гончаровых. С лета 1836-го они встречались у Карамзиных. И за Натальей Николаевной он, конечно, ухаживал. Но не обходил вниманием ни ее сестру Екатерину, ни других дам. Его имя могло оказаться тогда в дневнике любой светской девицы. Он балагурил, поднимал веселые тосты. «Поведение вашего сына не выходило за пределы приличий», — написал Александр Сергеевич в черновике письма к де Геккерну. Однако…

Ни Карамзины, ни Тургеневы, ни Пушкины — не фешенебли! Они не принадлежат к придворной касте вельмож, приближенных к трону, среди которых до самого возвращения де Геккерна, вращался Жорж Дантес. Общество, которое с недавнего времени посещает блестящий кавалергард — карамзинская молодежь и талантливые поэты, писатели, музыканты и художники.

Чем привлек молодого француза этот интеллектуальный и отчасти либеральный русский кружок? Не по просьбе ли де Геккерна проводит в нем Дантес чуть ли не каждый вечер?

Видимо, этот вопрос заинтересовал и Пушкина… Да и неожиданное «усыновление» тоже будоражило общество. Ходили слухи, что Дантес — незаконнорожденный сын голландского короля! Выяснить реальную ситуацию несложно. Пушкин пользовался царской библиотекой, замечательно владел французским, читал на английском и немного на немецком. Вероятно, тогда поэт и понял, что пресловутое «усыновление» незаконно, но целесообразно. И цель у него может быть только одна — политическая. Прервав с семейством Геккернов все отношения, Пушкин обратился к царю: «...считаю своим долгом довести до сведения правительства и общества». О тайной аудиенции Александра Сергеевича и Николая I известно мало. Она состоялась 21 ноября 1836 года, их разговор длился более часа. Государь поблагодарил Пушкина и взял с него слово ничего не предпринимать. Сдержать слово Пушкин не смог.

Барон Геккерн

Потом, после трагических событий на Черной речке Вильгельм Оранский и Николай I будут обсуждать в тайной переписке «дело Геккерна» — его ошибки на дипломатической службе (депеша о беседе с Николаем) и само усыновление Жоржа Дантеса вызвали у них множество вопросов. Но Вильгельм Оранский станет королем только в 1841 году и на данный момент ситуацией, связанной с бароном, не владеет в полной мере, объяснить ее он может лишь как недоразумение. Вследствие чего все дело сведется к частному аспекту — вине Геккерна.

Дальнейшая миссия барона в качестве посла признается обеими сторонами невозможной. Правда, негативные отзывы о нем не помешают будущему Вильгельму II в 1845 году отправить барона во главе дипломатической службы в Вену — на ответственный пост, который он будет занимать более тридцати лет.

Первый, ноябрьский вызов Дантес хотел принять немедленно. Но перепуганный посол и слышать об этом не мог. Дуэли в России запрещены! И если под дулом великолепного стрелка Бог сохранит «сыну» жизнь, Дантеса ожидает повешение, а нидерландского посланника — отставка, высылка и, как следствие, неминуемый конец карьеры.

Он едет к Пушкину и, рыдая, просит его решить все без кровопролития. Пытается уговорить Наталью Николаевну написать Дантесу письмо, умоляя не драться с мужем. Пушкин соглашается только на двухнедельную отсрочку. И мысли посла обращаются к влюбленной в Жоржа Екатерине Гончаровой…

О женитьбе Геккерны подумывали и ранее. Правда, невеста предполагалась гораздо более знатная и состоятельная. Мари Барятинская, например. Но в надвигающейся катастрофе некрасивая, почти тридцатилетняя, небогатая барышня — единственное спасение.

Как означено в книгах записей бракосочетаний, венчание барона Георга Карла Геккерна и фрейлины Ее Императорского Величества девицы Екатерины Гончаровой состоялось 10 января 1837 года в Исаакиевском соборе по православному обряду и в костеле Св. Екатерины — по католическому.