Журнал «Вокруг Света» №09 за 1976 год

— Что ж они — и не выходят... — протянул Вася.

— Пожалуй, их и след простыл. Захватили на хуторе продукты — и айда.

Кабаргин кивнул:

— Может быть. Только проверить не мешает. Вот, я думаю, уйти нам еще правее. Мне подальше, да и пошуметь в тростнике. Собак на себя отвлеку. Если бандиты там — выйдут. Тогда покричу — пусть спасают. Да и вы подоспеете.

— Ты, Вася, учти — собаки сторожевые, не Ивановы.

— А иначе как проверишь? А к спасенному — какое же недоверие?

— Пожалуй... — согласился я. План Кабаргина был хорош. — Давай в камыши. И шуми. Да с умом.

Вася смотал веревку и накинул моток на плечо. Мы сложили в вещмешки гранаты, патроны. Оставили на всякий случай пистолеты, которые можно было быстро спрятать под рубахи, и разошлись.

Вскоре недалеко от меня, в камышах, лаем зашелся пес. Хлопнул пистолетный выстрел. Я не сразу поверил, что слышал выстрел. Очень тихо он прозвучал.

Я почти бежал, беспокоясь за Кабаргина. И он и чабан, похожий на Ахмет-ходжу, были вооружены.

Нашел их по голосам. Оба кричали друг на друга достаточно громко.

— Когда Богомбаевы ушли? — спросил я, подойдя сбоку к Ахмет-ходже из камышей. Спросил запросто, как о вещи, которую он обязан знать.

— Неделю назад.

— Где они сейчас?

— Сказали, пойдут в Тасаральский рыбтрест.

— Сказали или пошли?

— Где они сейчас, мой двоюродный брат знает.

— А где он?

— В Бурылбайтальском рыбтресте. Сторожем работает.

Ахмет-ходжа отвечал на вопросы не задумываясь.

— Отправишься с нами.

— Что вы ко мне пристали? Ничего я не знаю! — Ахмет-ходжа глядел на нас оторопело, сам, наверное, не понимая, что уже все сказал.

— Абджалбек с ними? — спросил я.

— Ушел. Ему нужны были деньги. Вот и велел вести к дяде Ивану. У Ивана много. Мог я не пойти? Ты Абджалбека не знаешь. Его не послушаться нельзя. Убьет.

«Трус ты, Ахмет-ходжа, — думал я. — С нами тоже по трусости пойдешь. И за лошадьми сходишь. Нас ты больше Абджалбека боишься».

— Давно ты Абджалбека знаешь?

— Он ко мне от двоюродного брата пришел.

— А Исмагула и Кадыркула?

— Их и Абджалбек, сам говорил, только в люльке видел. Он богатый торговец. После революции за границу бежал. Во время восстания пришел обратно, да не успел. Бедняки ушли от Богомбаева. Его и разбили. Попался и Абджалбек.

То, что говорил Ахмет-ходжа, было известно.

Мы пошли к глухому чабану и сакманщицам, Объяснили, что Ахмет-ходжа едет с нами в Гуляевку. Пока им придется посмотреть за отарами.

Они молчали, закусив зубами концы головных платков. Поверили нам, нет ли, не знаю. Но обеих лошадей мы взяли с собой.

Ехали мы несколько дней, объезжая по краю болота песчаные бугры, похожие как две капли воды один на другой, с пологими подъемами из светлого песка, обращенными в сторону господствующего северо-восточного ветра, и крутыми обрывами, кое-где сохранившими очертания полумесяца с подветренных сторон. Бугры поросли кустами колючки. Пожалуй, только по рисунку, который образовывали эти темные шары и шарики, можно было разобраться, что перед тобой новый бугор, а не прежний. Кружить-то можно сколько угодно.

Ахмет-ходжа был тих и покорен. Я посматривал на него искоса и думал: «Очень хорошо. Фотография — одно дело, а живой свидетель — куда лучше».

Мы остановились, когда вдали увидели туманную россыпь огней Гуляевки.

Кабаргина я послал вперед, чтоб он заехал к оперуполномоченному, старшему лейтенанту, а если его не окажется дома, то в милицию.

А я с Ахмет-ходжой остался в степи. Устроились за бугром, спрятавшись от пронизывающего ветра. Лошади фыркали и звенели снятыми удилами, чувствуя близость жилья и не понимая, очевидно, почему путники остановились. Ахмет-ходжа, запахнувшись в тулуп, прилег на песок.

— Куда вы меня теперь? — тихо спросил он.

— С нами поедешь в Бурылбайтал. Скажи, Ахмет-ходжа, почему Богомбаевы не остались в Бурылбайтальском рабочем отряде, а подались в Тасаральскую? Не медом же там кормят?

— Начальник чакчаган... Плохой начальник.

:— Спесивый, говоришь? Зачем же им нужен плохой начальник?

— У хорошего чабана барана за деньги не уведешь, а спесивый за лишний поклон отдаст... Говорят, чакчаган все кабинет свой перестраивает, чтоб больше стульев поместилось. Чем больше стульев в кабинете, тем крупней начальник.

— А в Бурылбайтале не такой?

— Тот и в землянке будет, а человека не обидит.

— Не понимаю я тебя, Ахмет-ходжа, зачем же бандитам у тасаральского начальника прятаться? — спросил я.

— Орозов в своем отряде каждого человека, каждого в своем табуне коня, каждого верблюда, стук каждого мотобота рыбтреста различает. А Тасаральского и по фамилии никто не называет.

— А как же его кличут?

— Пузырем. У него щеки из-за ушей видно.

— Как же ты повел бандитов к дяде Ивану?

— Шелудивому псу тоже еще один день прожить хочется, — вздохнул Ахмет-ходжа.

— Что ж, этот Пузырь знать не знает, что у него под носом делается?