Журнал «Вокруг Света» №09 за 1987 год

Совершенно такую же сцену можно отыскать в атласе иллюстраций к третьему путешествию капитана Кука — с той лишь разницей, что рисунок изображает обычай, бытовавший на Тонга в 1777 году.

Во время наших многочисленных пеших прогулок по острову мы также не раз прибегали к помощи своеобразной «службы такси» (рослые, крепкие островитяне постоянно оказывают эту услугу своим вождям): как только почва становилась каменистой или болотистой, перед нами неизменно возникала группа мужчин, которые предлагали перенести нас на своих спинах. Подобные же любезности оказывали Уоллису, Бугенвилю и Куку — но то было опять-таки двести лет назад.

Во время последнего посещения острова мы обнаружили один из самых поразительных памятников могуществу вождей — монумент, который наверняка переживет обычаи учтивости, описанные выше.

Это мощенная камнем дорога, шириной метр и длиной два километра, проложенная между лагуной и вулканическим озером Рото у подножия огромной скалы, которая, словно сахарная голова, возвышается над низменным южным побережьем. Дорога — «ара метуа» — должна была обеспечить доступ к отдаленной деревне Намо, лежащей у подошвы 400-метровой горы, что доминирует над северо-восточной частью острова.

Путешественники обычно восхищаются ара метуа на острове Раротонга, и это справедливо: тамошняя дорога являет собой прекрасный образчик коллективного инженерного деяния, предпринятого небольшой группой людей каменного века. Но ара метуа на Тикопиа свидетельствует о еще большем строительном мастерстве и является плодом еще более героических усилий. С тикопианской дороги, кстати, открываются прекрасные виды, ибо она огибает озеро, расположенное в кратере вулкана.

Каким же образом тикопиа — едва ли не единственный из всех полинезийских народов — умудрился сохранить свою культуру практически нетронутой? Все, кто пытались ответить на этот интригующий вопрос, конечно же, указывали на изолированное положение острова и на полное отсутствие не только портов, но даже надежных якорных стоянок. Разумеется, во всем этом есть большой резон. Но следует также помнить, что изолированность острова измеряется не только количеством морских миль, отделяющих его от ближайших торговых центров,— 220 до Санта-Круса, 640 до Хониары: она объясняется также — и это еще более важно — тем простым фактом, что капитаны торговых судов, как правило, не утруждали себя заходами в воды острова. Местным жителям нечего было предложить на продажу, и, таким образом, у них не было денег, чтобы купить себе какие бы то ни было европейские товары.

По правде сказать, на Тикопиа произрастает изрядное количество кокосовых пальм. Но копры не производится ни грамма, поскольку островитяне съедают и выпивают все орехи. Равным образом они потребляют весь ямс, весь сладкий картофель, все корни маниоки и прочие культуры, которые умудряются выращивать на горных склонах вокруг вулканического озера. До сих пор производство сельскохозяйственной продукции поспевало за ростом населения, и голод обрушивался лишь тогда, когда ураганы уничтожали огороды и сады. Это случилось, например, в 1952—1953 годах: тогда сообщалось, что 17 человек умерли голодной смертью.

Однако ныне население Тикопиа достигло 2200 человек — это на 900 больше, чем во время первого визита Раймонда Ферса в 1928—1929 годах. Учитывая, что треть острова (его общая площадь примерно 30 квадратных километров) занимают горы, а еще треть — вулканическое озеро, следует лишь удивляться способности тикопианцев к выживанию. Впрочем, и этому есть предел, который, без сомнения, уже достигнут.

До сих пор единственным решением вопроса была эмиграция: существуют колонии тикопианцев на острове Рассела (250 человек) и атолле Ваникоро (совсем крохотная). С чисто демографической точки зрения эту проблему, несомненно, и впредь можно решать подобным образом, и еще нескольким поколениям в этом смысле обеспечено безбедное существование. Но есть иная цена, которую приходится платить,— это неуклонная потеря культурных ценностей. Многие из эмигрантов будут, разумеется, хоть ненадолго, но приезжать на родной остров (а некоторые вернутся совсем) и привозить с собой всевозможные новинки, растения, животных и идеи, а это будет означать, что уникальный «протополинезийский» образ жизни островитян начнет медленно изменяться и в конечном итоге может быть полностью уничтожен.

Чему быть — того не миновать, но сегодня Тикопиа все еще слывет «райским островом», равного которому нет во всем Тихом океане. Пришельцам из внешнего мира не разрешают селиться на Тикопиа, и правительство Соломоновых Островов крайне неохотно выдает чужеземцам разрешения даже на краткое пребывание на острове. Какой бы обидной ни казалась эта ограничительная политика тем, кто мечтает о земном рае, она, конечно же, полностью отвечает интересам островитян. Как выразился однажды некий политический деятель в Хониаре: «Тикопианцы — счастливые люди: у них нет ни малярии, ни змей, ни чужаков. Пусть так и будет впредь...»