Журнал «Вокруг Света» №10 за 2003 год

Мемориальный тургеневский дом, сгоревший в 1906 году, восстановлен на прежнем месте и в том виде, каким застал его Иван Сергеевич в свой последний приезд сюда летом 1881 года. Резные узорчатые веранды в зелени плюща, маленькие окошки мезонина, крылечки, анфилада комнат и их внутреннее убранство — все это он и видел таким.

«Ампирная» мебель удивляет изяществом линий. Теплом наполняют комнаты блики красного дерева и карельской березы. Уютно тикают в углу столовой старинные английские часы, нарушая тишину мелодичным звоном. На своем месте, в малой гостиной огромный диван «самосон», любимый писателем и памятный гостям Спасского. В рабочем кабинете — письменный стол, обычный и даже скромный по нынешним временам. Однако именно за этим столом «пишется хорошо только живя в русской деревне. Там и воздух-то как будто «полон мыслей»!.. Мысли напрашиваются сами». Над столом — старинная икона Спаса Нерукотворного.

«В деревне я провел три дня безвыходно в саду; я ничего не знаю прелестнее наших орловских старых садов — и нигде на свете нет такого запаха и такой зелено-золотистой серости... под чуть-чуть лепечущими липами в этих узких и длинных аллеях, заросших шелковистой земляникою.Чудо!»

И.С. Тургенев (Из письма П.В. Анненкову)

Тургенев писал: «Воздух родины имеет в себе что-то необъяснимое, он хватает вас за сердце. Это — невольное, тайное влечение плоти к той почве, на которой мы родились». И мы знаем, что почва и воздух остались те же вокруг. Прекрасен Тургенев прочитанный. Но Тургенев, узнанный в роще, парке Спасского-Лутовинова, становится абсолютно реальным. В тенистых аллеях вспоминаются и его романы, и письма, и разговоры с друзьями. Спасский дом был гостеприимен. Камердинер писателя Захар Балашов вспоминал: «А вон на той скамейке... частенько в прежнее время, когда Иван Сергеевич подолгу в Спасском проживали, сиживали гости: Панаев, Некрасов, Григорович, Полонский, Шеншин — они же Фет... Граф Лев Николаевич тоже, бывало, наезжали». Бывали в усадьбе И.С. Аксаков, М.С. Щепкин, А.В. Дружинин и В.П. Боткин... Спасское собирало аристократов духа, последних представителей русской дворянской «усадебной культуры», чье историческое время неумолимо кончалось, сменясь культурой «городской и простонародной».

«Эти деревья, эти зеленые листья, эти высокие травы заслоняют, укрывают нас от всего остального мира; никто не знает, где мы, что мы — а с нами поэзия, мы проникаемся, происходит важное, великое, тайное дело...».

И.С. Тургенев. «Пунин и Бабурин»

Облик старинной усадьбы дополняют хозяйственные постройки: конюшня с лошадьми, каретный сарай, сбруйная, баня-прачечная, погреб, богадельня, существовавшие при Тургеневе. Отреставрирована и действует усадебная церковь, священник которой получает зарплату в музее. Над селом вновь звучат колокола, молчавшие 70 лет. Густые липовые аллеи в парке вокруг усадебного дома, где сохранилось около 1 500 деревьев, уступами спускаются к пруду. Все так и должно быть по уму. Словно Тургенев пока в Париже и вот-вот подъедет...

Всматриваешься в тропинку, дерево, камень, вслушиваешься в птичий гомон и уже точно знаешь — он видел это и слышал. Почувствовать Спасское — значит почувствовать и понять Тургенева. Приходим мы, современные паломники, к Тургеневу, приходим и в смятении настоящего обретаем ясность, покой и волю. Красота места, соединенная с поэзией тургеневского слова, утешает, восхищает, врачует. В Спасском мы чинно ходим по писательскому дому, с почтением, украдкой щупая старинные вещи. Наша тень падает туда же, куда падала тень Тургенева — и немного преображается. И это из нас потом никуда не денется, остается глубоко внутри. И приходя вроде бы к Тургеневу, мы находим тут себя, как тот веселый, загорелый мужик, что в 6 утра встретился мне на парковой аллее. «Красота!» — сказал он, словно бы и не мне, а всему сказочному утреннему пейзажу. Он был геологом из Калуги и шел сюда пешком через Ясную Поляну, ночуя в поле...

Сегодня территория заповедника серьезно расширилась: сюда вошло родовое имение отца писателя — село Тургенево в Тульской области. Заповедник хранит теперь особое исторически-культурное, литературное и природное пространство русской жизни в ее послетургеневском развитии.

Когда же уезжаешь из Спасского, то рвется внутри некая ткань. Когда только окрепнуть успела? Ну почему нельзя всегда жить в таком доме или хотя бы в этой уютной баньке под высокими деревьями? На этом разрыве, наверное, и творилось Тургеневу, на невозможности единовременного чувства Спасского, Парижа и Москвы... Тут время течет неспешно, ведь день такой большой. Здесь чем-то, так похожим на Вечность, наполняется сердце, ведь именно Вечности принадлежит Иван Сергеевич Тургенев.

Достояние клана Борджиа