Журнал «Вокруг Света» №10 за 2009 год

Первыми пострадали мелкие собственники и арендаторы — фермеры. Цены на их продукцию упали в 3—4 раза. За некредитоспособность они теряли право аренды на земельный надел, вместе с семьями выселялись из новых домов, хотя многие оказывали вооруженное сопротивление, превращая ферму в крепость. По всей стране на городских окраинах и мусорных свалках появились «гувервили» — поселки безработных и насильно выселенных, названные так в честь президента Гувера. Дома в них строились из ящиков, картона и прочего строительного мусора. Полиция периодически устраивала облавы и уничтожала поселения, но они, разумеется, возникали вновь. Состоятельные жители городов объединялись в вооруженные отряды и уничтожали «гувервили» по своей инициативе — тогда поселки горели, а дым от них пах гражданской войной.

Президент Гувер мог бы войти в историю своими масштабными проектами по спасению экономики, но в истории ценится конечный результат. Гувер, подобно политикам, которые будут «разруливать» другой кризис 80 лет спустя, шел старым путем — путем кредитной накачки экономической системы. Однако прежний правительственный лозунг «Деньги решают все» замедлял развитие кризиса, но не позволял его преодолеть. Банки получили от правительства гигантские финансовые вливания, на которые они могли бы кредитовать промышленность. Но того, что уже успели произвести, было так много, что новая продукция в обстановке кризиса не могла найти покупателя. Поэтому крупные банки предпочитали играть на бирже, а мелкие все равно ничто не могло спасти. Заводы встали. Промышленное производство сократилось более чем наполовину, а в автомобильной отрасли — в пять раз. Форд уволил три четверти своих работников. Реальная заработная плата сократилась до половины от прожиточного минимума, и при этом полной занятостью был обеспечен лишь каждый десятый американец. Не менее трети всего населения страны (если считать вместе с членами их семей) стали безработными. «Огни большого города» из символа преуспевания превратились теперь в предвестие заброшенности и отчужденности. В душу проникал страх, с ним свыкались, его начинали боготворить. Фильмы ужасов стремительно завоевывали аудиторию — в 1931 году вся страна увидела на экранах первые классические киноверсии Франкенштейна и графа Дракулы.

Забастовки и демонстрации довершили развал промышленности. Две трети предприятий обанкротились. Столкновения с полицией происходили повсеместно: в ход шли огнестрельное оружие и удушливые газы. В основном это были голодные бунты. Стремясь поддержать приемлемые цены, производители сельскохозяйственной продукции предпочитали уничтожать ее, но не делиться с голодающими. Картофельные поля распахивались, зерно шло на топливо, кофе — на дорожное покрытие, свиные стада забивались и зарывались. В воздухе стоял запах гниющих фруктов, к которым людей не подпускала вооруженная охрана. Для многих едой стали пищевые отходы и крапивный отвар. Смерть от голода перестала шокировать: умершие ежегодно насчитывались тысячами. Происходил вооруженный грабеж продуктовых магазинов. Фермеры, сохранившие землю, пытались сбывать свою продукцию незаконно — по низким ценам. Наладился продуктообмен, появились лавки, где дрова и овощи обменивались на рубашки и услуги врачей или парикмахеров. Предприятия и организации вводили собственные «деньги», которыми расплачивались с работниками, получавшими возможность купить на них пищу в определенных магазинах.

В 1930 году более миллиона человек участвовали в общенациональной демонстрации безработных. Голодные марши на Вашингтон устраивались регулярно. Более 20 000 ветеранов войны в 1932 году предприняли свой марш на столицу и осадили Капитолий. Против них вышла армия — танки под командованием генерала Дугласа Макартура, с участием Дуайта Эйзенхауэра и Джорджа Паттона (впоследствии все трое станут знаменитыми героями войны).

Капиталисты и социализм

Страна уже не желала радужного сияния, она хотела простой человечности. Олицетворением ее, тем не менее, стало животное — это была мышь. В 1932 году на фоне максимального падения экономики Уолт Дисней получил «Оскар» за своего персонажа — Микки-Мауса. Новый «герой времени» выглядел именно так — маленький серый неудачник, испытывающий превратности судьбы и рассчитывающий на малую толику везения. Мышонок сразу получил огромное признание, среди его почитателей оказалось даже руководство Третьего рейха. В Америке же клубы фанатов Микки-Мауса росли как грибы после дождя, а активность их членов конкурировала с энергией партийных функционеров во время предвыборной гонки, даже столь значимой, как в 1932 году.