Журнал «Вокруг Света» №10 за 2009 год

На первый взгляд это подтверждает теорию, согласно которой старение — это накопление молекулярных поломок, повреждений белковых и нуклеиновых молекул агрессивными побочными продуктами кислородного обмена. Однако при биохимическом исследовании тканей голого землекопа оказалось, что уровень окислительного повреждения основных биомолекул у него даже выше, чем у лабораторных мышей и крыс, а содержание защитных веществ-антиоксидантов такое же или даже ниже. Однако это не мешает землекопам не только жить аномально долго, но и почти всю жизнь не дряхлеть. Им неведомо то, что у нас называется возрастным ослаблением функций организма: возможности сердечно-сосудистой системы у 20-летних зверьков почти такие же, как и у двухлетних. То же самое касается способности к деторождению, показателей минерализации костей и т. д. Организм голого землекопа начинает «сдавать» лишь перед самой смертью.

1. Корни и другие подземные части растений — единственная пища голых землекопов. Фото: NEIL BROMHALL/NATURE PL

2. Забота о новорожденных — обязанность младших членов колонии, для некоторых нянек она слишком утомительна. Фото: DAVID CURL/EAST NEWS 

Вдобавок ко всем поразительным особенностям голые землекопы оказались нечувствительны к некоторым едким и жгучим веществам — от кислот до капсаицина (действующего начала жгучего стручкового перца). При этом боль от механических воздействий (укола или щипка) они чувствуют не хуже прочих зверей. Недавние исследования американских и немецких ученых показали, что нечувствительность к капсаицину связана с отсутствием в коже землекопов специфического сигнального соединения — вещества П. Однако в тех же опытах выяснилось, что нечувствительность к кислоте имеет, видимо, какой-то иной механизм и, следовательно, приобретена землекопами независимо.

Но, пожалуй, самой необычной особенностью этих животных является их социальносемейная организация. Она не имеет аналогов не только среди млекопитающих (за исключением дамарского землекопа, принадлежащего к тому же семейству), но и вообще среди позвоночных, зато очень похожа на семьи некоторых общественных насекомых. Вся жизнь колонии землекопов вертится вокруг единственной размножающейся самки — королевы. Она занята только вынашиванием и выкармливанием потомства (ухитряясь иногда при 12 сосках выкормить до 27 детенышей), отцами которого служат два-три избранных самца. Все остальные члены колонии — как самки, так и самцы — это рабочие особи, которым радости секса и деторождения неизвестны. Их обязанности зависят от возраста: самые младшие помогают матери в уходе за потомством. Став постарше, они переключаются на рытье тоннелей, выгребание земли и сбор пищи для всей семьи. Самые крупные особи, подобно «солдатам-дедам», не слишком себя утруждают: вне сезона дождей на их долю приходится не более 5% общего объема работ. Считается, правда, что именно они должны встретить заползшую в тоннель змею и преградить ей дорогу вглубь колонии — если надо, то и ценой собственной жизни. Кроме того, в сезон дождей, когда почва становится мягкой, «старики» развивают бурную деятельность по расширению системы ходов. Из них же при случае формируются ватаги переселенцев, основывающих новые колонии.

Дело в том, что репродуктивная функция у рабочих особей голых землекопов подавлена обратимо. Пока они живут в колонии, они даже не пытаются участвовать в размножении, но, оказавшись вне ее, тут же вспоминают об этой стороне жизни. То же самое происходит, если, скажем, погибает королева: на ее место тут же находится несколько претенденток. После короткого, но ожесточенного соперничества одна из них занимает опустевший престол, а остальные возвращаются к прежним обязанностям.

Интересно, что еще несколько десятилетий назад, когда особенности семейной жизни голых землекопов не были известны, американский этолог Ричард Александер предположил, что именно у этих грызунов может обнаружиться подобная экзотическая форма семьи. Что-то такое он в них разглядел...

Борис Жуков

Винджаммеры на войне

Парусный рейдер «Зееадлер» — один из самых необычных боевых ко раблей военноморского флота кайзеровской Германии (слева). Во время знаменитого крейсерства, продолжавшегося с декабря 1916-го по август 1917 года, он пустил ко дну 14 транспортных судов, в том числе 11 своих «собратьев» — больших парусников, перевозивших грузы для стран Антанты