Журнал «Вокруг Света» №12 за 2006 год

Перенаселение и постоянная угроза вторжений заставляли финикийцев сниматься с родных мест и искать лучшей доли за морем. Весьма кстати тут пришлось появление еще одного нового типа судов, способных совершать дальние плавания. К IХ веку до н. э. в Испании, Италии, Северной Африке насчитывалось около 300 постоянных финикийских колоний. Самой известной из них стал Карфаген — по-финикийски Карт-Хадашт, «новый город». Его основала некая царевна Элисса, фигурирующая в «Энеиде» Вергилия как Дидона, возлюбленная Энея. Она бежала из Тира в 825 году до н. э. после очередного дворцового переворота и, приплыв со своими людьми в Тунис, попросила у местного ливийского вождя дать ей столько земли, сколько займет бычья шкура. Тот с готовностью согласился, и тогда хитроумные ханаанеи разрезали шкуру на тонкие полоски, огородив ими весьма солидный участок.

После смерти легендарной Дидоны Карфаген стал олигархической республикой, могущество которой смогли подорвать лишь римляне в III веке до н. э. Было это, скорее, исключением — прочие финикийские колонии (в отличие, кстати, от греческих), как правило, оставались в подчинении своих левантийских метрополий. Впрочем, это не помешало прославиться на весь античный мир таким городам, как Гадес (нынешний Кадис), сицилийский Панорм (Палермо), Утика в Тунисе. Вдобавок финикийцы заселили Алалию (Корсика), Мальту и другие острова Средиземного моря.

Понятно, что из-за пиратства для успешных плаваний требовались не только мирные, но и военные корабли. Уступая по размеру боевым судам других народов, финикийские превосходили их по маневренности и потому долго не знали поражений в морских баталиях. И это позволяло их командам вполне безнаказанно грабить и похищать людей во всех пределах. Так, согласно Геродоту, они захватили дочь аргосского царя Ио, возлюбленную Зевса. Когда она с другими девушками разглядывала диковинные ткани, разложенные на палубе, финикийские купцы втолкнули ее в трюм и быстро отчалили. Без сомнения, таких случаев было немало. Еще в самую раннюю эпоху классической Греции у Гомера встречаются нелестные прозвища применительно к ханаанеям — «коварные обманщики», «злые кознодеи». Да и в первом веке уже нашей эры Цицерон все еще называет их genus fallacissimus (наиковарнейшим народом). Дурная слава оказалась устойчивой, но большинство финикийцев, видимо, все же торговали честно. Иначе, что заставило бы народы Средиземноморья по своей воле вести с ними дела даже после крушения безраздельного морского могущества Тира и Сидона — в течение многих веков?

Ханаанеи и «народы моря»