Журнал «Вокруг Света» №12 за 2008 год

Так почему же в школьных учебниках 476 год заканчивает историю Античности и служит началом Средних веков? Случился ли в этот момент какой-то коренной перелом? В общем, нет. Уже задолго до этого большую часть имперской территории заняли «варварские королевства», названия которых нередко в том или ином виде до сих пор фигурируют на карте Европы: Франкское на севере Галлии, Бургундское чуть юго-восточней, вестготы — на Пиренейском полуострове, вандалы — в Северной Африке (от их краткого пребывания в Испании осталось название Андалусия) и, наконец, в Северной Италии — остготы. Лишь кое-где на момент формального крушения империи еще держалась у власти старая патрицианская аристократия: бывший император Юлий Непот в Далмации, Сиагрий в той же Галлии, Аврелий Амброзий в Британии. Юлий Непот останется императором для своих сторонников вплоть до его смерти в 480 году, а Сиагрий вскоре будет разгромлен франками Хлодвига. А остгот Теодорих, который объединит под своей властью Италию в 493-м, будет вести себя как равный партнер константинопольского императора и наследник Западной Римской империи. Лишь когда в 520-е годы Юстиниану понадобится повод для покорения Апеннин, его секретарь обратит внимание на 476-й — краеугольным камнем византийской пропаганды станет то, что Римская держава на Западе рухнула и надо ее восстановить.

Итак, выходит, что империя не пала? Не вернее ли в согласии со многими исследователями (из них наибольшим авторитетом сегодня пользуется принстонский профессор Питер Браун) считать, что она просто переродилась? Ведь даже дата ее гибели, если присмотреться, условна. Одоакр, хотя и родился варваром, по всему своему воспитанию и мировоззрению принадлежал к римскому миру и, отсылая императорские регалии на Восток, символически восстанавливал единство великой страны. А современник полководца, историк Малх из Филадельфии, удостоверяет: сенат Рима продолжал собираться и при нем, и при Теодорихе. Ученый муж даже писал в Константинополь, что «нет больше нужды в разделении империи, довольно будет одного императора для обеих ее частей». Напомним, что расчленение государства на две почти равных половины произошло еще в 395-м по военной необходимости, но оно не рассматривалось как образование двух независимых государств. Законы издавались от имени двух императоров на всей территории, а из двух консулов, именами которых обозначался год, один избирался на Тибре, другой — на Босфоре.

Так многое ли изменилось в августе 476-го для жителей города? Возможно, им стало тяжелее жить, но психологического слома в их сознании в одночасье все же не произошло. Даже в начале VIII века в далекой Англии Беда Достопочтенный писал, что «пока стоит Колизей, будет стоять Рим, но когда рухнет Колизей и падет Рим, настанет конец света»: стало быть, для Беды Рим еще не пал. Обитателям Восточной империи тем легче оказалось и дальше считать себя римлянами — самоназвание «ромеи» уцелело даже после крушения Византии и дожило до ХХ века. Правда, говорили тут по-гречески, но так было всегда. И короли на Западе признавали теоретическое верховенство Константинополя — так же как и до 476 года они формально присягали Риму (точнее, Равенне). Ведь земли на просторах империи большинство племен не захватило силой, а получило некогда по договору за военную службу. Характерная деталь: мало кто из варварских вождей решался чеканить собственную монету, а Сиагрий в Суассоне даже делал это от имени Зенона. Почетными и желанными для германцев оставались и римские титулы: Хлодвиг был очень горд, когда после успешной войны с вестготами получил от императора Анастасия I пост консула. Что там говорить, если в этих странах сохранял силу статус римского гражданина, и обладатели его имели право жить по римскому праву, а не по новым сводам законов вроде известной франкской «Салической правды».

Наконец, в единстве жил и мощнейший институт эпохи — Церковь, до размежевания католиков и православных после эпохи семи Вселенских соборов было еще далеко. Пока же за епископом Рима, наместником святого Петра прочно признавалось первенство чести, а папская канцелярия, в свою очередь, до IX века датировала свои документы по годам правления византийских монархов. Сохраняла влияние и связи старая латинская аристократия — хотя новые хозяева-варвары не испытывали настоящего доверия к ней, но за неимением других приходилось брать советниками ее просвещенных представителей. Карл Великий, как известно, не умел и имени своего написать. Свидетельств тому много: к примеру, как раз около 476 года Сидоний Аполлинарий, епископ Арвернский (или Овернский) был брошен в тюрьму вестготским королем Эврихом за то, что призывал города Оверни не изменять прямой римской власти и сопротивляться пришельцам. А спас его из заточения Леон, латинский литератор, на тот момент один из главных сановников вестготского двора.