Журнал «Вокруг Света» №8 за 2003 год

С противоположной стороны сада, на углу Тверской и Таврической улицы, 35, в так называемом «доме с башней», в 1905 году со своей женой, писательницей Лидией Зиновьевой-Аннибал, поселился Вячеслав Иванов – поэт, профессор классической филологии. На традиционные ивановские «среды» собирался весь цвет художественной элиты. Гости глубокой ночью выходили на крышу дома, читали стихи. Именно в одну из таких ночей Блок впервые прочел здесь свою «Незнакомку»… Несмотря на то что манифест 17 октября 1905 года декларировал свободу слова и собраний, ночи на «Башне Иванова» не давали покоя охранке. Однажды жандармы нагрянули с обыском под предлогом проверки документов. Не найдя ничего подозрительного, сыщики удалились, но после их ухода Мережковский объявил, что не может найти свою бобровую шапку. На следующий день он через печать обвинил полицейских в краже. И хотя шуму эта история наделала немало, тревога, поднятая Мережковским, оказалась ложной – шапка просто завалялась в прихожей в груде пальто и дамских накидок. Что было немудрено – собрания у Иванова привлекали в его большую квартиру до сотни человек… Район Таврического сада с 1900-х годов также начал застраиваться домами с дорогими квартирами. В этот период здесь сформировался новый центр российской государственности – оппозиционный официально-бюрократическому императорскому Петербургу с его Зимним дворцом и министерскими зданиями на центральных площадях. В 1906 году в перестроенном для этой цели Таврическом дворце начались заседания первого российского парламента – Государственной думы. Здесь же через 11 лет, в феврале 1917 года, был утвержден состав буржуазного Временного правительства.

Проезжая по Невскому, оба приятеля решили притормозить у «Палкина». Этот ресторан на углу Владимирского проспекта был известен всему Петербургу.

…Трактирщики Палкины открыли свое дело в столице еще в XVIII веке. В доме на Невском, 47, специально построенном для ресторана в 1874 году, имелись большие залы и отдельные кабинеты, где можно было провести конфиденциальную встречу. Терещенко пригласил приятеля позавтракать. Когда вышколенный официант в длинном белом фартуке внес в кабинет бутылку шампанского в серебряном ведерке со льдом, миллионер не мог не вспомнить про «черную розу в бокале золотого, как небо, аи». Впрочем, строки этого стихотворения родились у Блока в другом ресторане – на «Вилле Роде» в Новой Деревне, поэт предпочитал увеселительные заведения в предместьях Петербурга: Озерках, Шувалове, на островах. В конце долгого майского дня Блок наконец попал в издательство, где кассирша выдала ему причитающуюся сумму за стихи, опубликованные в недавно вышедшем альманахе. Красненькая десятирублевка считалась по тем временам неплохим гонораром, хотя завтрак в «Палкине» стоил Терещенко подороже… Контора «Сирина» помещалась в доме на Пушкинской, 10. Эта небольшая улица между Невским проспектом и Кузнечным переулком сформировалась в 1870-е годы и являла собой своеобразный архитектурный ансамбль, созданный одним творцом – 10 из 13 домов на ней были спроектированы плодовитым столичным зодчим П.Ю. Сюзором. Здесь же в 1884 году был открыт первый в городе памятник Пушкину. Знаменитый скульптурный портрет был создан А.М. Опекушиным, автором московского памятника Пушкину на Тверском бульваре. Пройдет 70 лет, и адрес «Пушкинская, 10» станет известен всей питерской богеме как приют художников-авангардистов. Но до этого времени Петербургу предстояло еще дважды изменить имя, пережить две мировые войны и еще очень много того, чего не могли предвидеть петербургские обыватели в предгрозовом 1913-м, который всего на несколько месяцев отделял их от страшного августа 1914 года. С началом Первой мировой войны Петроград вступил в новую эпоху.

Юрий Пирютко

Досье: Последний поход

Корабли, как и люди, имеют свою судьбу. Есть корабли – счастливцы, те, у которых все в их жизни получается. Они выходят невредимыми из самых невероятных ситуаций, служа верой и правдой людям долгие годы. А есть корабли, на которых словно лежит печать некого проклятия. Они буквально притягивают к себе всевозможные неприятности. Их преследуют аварии и катастрофы, на них все время гибнут люди, и в конце концов они погибают и сами, унося с собой немало жизней. Атомный ракетный подводный крейсер «Курск», казалось, принадлежал к первой категории. Судьба этого корабля изначально складывалась вполне благополучно. Счастливым было прежде всего само его появление на свет. На фоне развала флота в первой половине 1990-х годов, массового списания и уничтожения сотен еще вполне боеспособных кораблей все же были найдены силы и средства для его достройки. Счастливым было и начало его, увы, столь короткой биографии.