Журналист (СИ)

К китайцам у Павлика было довольно ровное отношение. Он видел их с раннего детства: с самого начала 1990-х годов они работали на стройках, в полях, в садах и огородах, делали ремонты квартир и конечно же торговали на китайских рынках, которые открылись в каждом крупном населенном пункте Приморского края. Уссурийск не исключение: Китайский рынок стал вторым символом города наряду со знаменитым на всю страну авторынком и трехметровой бохайской черепахой (по другой версии чжурчженьской, но об этом пусть спорят краеведы, а мы не будем), которая с давних пор украшала одну из аллей «Парка ДО». Парк ДО в советские годы назывался парком ДОСА (дома офицеров советской армии), но после развала Союза был исключен из состава имущества Минобороны РФ, так что стал просто парком дома офицеров. Потом, в нулевые, его сделали парком ДОРА (в смысле российской армии), но долгие 10 лет он был просто парком «ДО», и приезжие могли фантазировать, что где-то в городе еще есть парк «ПОСЛЕ». Бохайская черепаха была найдена археологами вместе с двумя своими «сестрами» и была среди них самой «старшей». х. Ее длина составляет около 4 метров, тогда как у «средней» сестры от задницы до носа всего 2,5 метра, а «младшей» и вовсе полтора. Так вот, вторую черепаху увезли в Хабаровск, а третья и вовсе потерялась. Гораздо позднее выяснилось, что ее поставил в своем дворе местный криминальный авторитет Гриша Семихатко, и они с друзьями неоднократно состязались в стрельбе по древнему памятнику из своих крутых иностранных пистолетов. По пьяни, разумеется. Потом, когда Гришу посадили, черепаху со всеми ее выбоинами передали музею Арсеньева во Владивостоке. По легенде, которую потом кто-то где-то откопал, эти черепахи стояли в давние времена на главной площади столицы древнего царства, что находилась на месте нынешнего Уссурийска, и, когда к городу подошли войска Чингисхана, то император чжурчженей (или бохайцев — кто их, этих древних уже помнит?) сбежал из окружения со своими ближниками по подземному ходу, начинавшемуся под одной из них.

Павлик знал: с китайцами можно иметь дело. Это в целом неагрессивная и трудолюбивая нация. В отличие от корейцев и кавказцев, которые на всем Дальнем Востоке вели постоянные кровавые войны с русскими криминальными группировками, китайцы все вопросы решали деньгами. У них можно было многое купить, им можно было многое продать. Это практически бездонный рынок сбыта, за который все перечисленные мафии бились насмерть.

Конечно, дела, которые имела с китайцами семья Павлика, были гораздо мельче и безопаснее. Мама Павлика ездила в Китай за шмотками, одевая семью и продавая часть за прилавком все на том же китайском рынке. Папа ездил за бытовой техникой — привозил магнитофоны, видики, телевизоры, стиральные машинки и пылесосы. И тоже продавал их на китайском рынке. Он, впрочем, быстро понял, что топчик — это машины из Японии. Едва накопив первые 2 тысячи долларов, он получил японскую туристическую визу, купил билет на пароход и отправился в город Фусики за своей первой «Тойотой Короллой». Когда пароход вошел в порт, японские таможенники приняли Гену Морошкова за русского миллиардера. И очень удивились, когда он пешком дошел до автостоянки и купил всего одну недорогую машину. Дело в том, что все остальные пассажиры парохода прибыли в Страну Восходящего Солнца по паспортам моряков, и официально туристом на всем судне являлся только один человек. Поэтому чиновники и подумали, что он зафрахтовал весь пароход для одного себя. Потом Гена исправил свою оплошность и уже в следующий рейс поплыл по свежевыпеченному паспорту моряка: имея профессию механика-дизелиста железнодорожной реф-секции, он и в новом документе стал механиком-дизелистом.

Китайцы тоже к России относились как к огромному рынку сбыта. Но с гораздо большим умом. Об этом можно судить хотя бы по внешнему виду двух приграничных городов: российского Пограничного (того самого, где замом главы трудился в поте лица папаша соседа Павлика по общаге №3 ДВГ Тимофея Хабарова) и китайского Суйфэньхэ. Если первый как был в начале 90-х грязным задрипанным провинциальным городишкой, то второй за эти же 10 лет из такого же грядного задрипанного городишки вымахал в сияющий стеклянными небоскребами современный мегаполис.

И такой же контраст представляла собой вся государственная граница России и Китая в Приморье. С китайской стороны вдоль линии колючей проволоки и контрольно-следовой полосы была проложена асфальтированная дорога, по которой пограничники Поднебесной гоняли на новеньких военных внедорожниках. С нашей же стороны устроена пятикилометровая зона отчуждения, находящаяся в полном ведении российских погранвойск. Но там никаких дорог нет: от воинских частей, что находятся с внутренней стороны зоны, до границы можно дойти только пешком по пересеченной горно-таежной местности. И если летом это не проблема, то зимой каждый такой выход — это полноценная операция с выдачей сухпайков и снаряжением для двухдневного ночевки в лесу.