Журналистика и разведка

В будни Понсоби преображается до неузнаваемости. Броскую спортивную одежду и дорогие марки машин сменяют потертые джинсовые куртки и допотопные малолитражки. Как в нью-йоркском Гарлеме — почти одни темные лица. Понсоби — район, где состоятельные люди не живут, а только приезжают сюда заниматься спортом. В будни здесь царство бедняков. Оклендский бедняк не похож на бедняка азиатского. Он ближе к российскому бедняку. В Окленде не встретишь умирающих от голода, оборванных, ночующих на улице в любую погоду. Здесь другие понятия о бедности, да и, пожалуй, богатстве. Здесь сталкиваешься с другим: жизнью на краю бедности. Обширен, ох как обширен этот край для того, кто захочет его измерить. Он включает в себя очень многое: постоянный дамоклов меч безработицы, жизнь в деревянных, покосившихся домишках, состарившихся раньше времени женщин, пьяную ругань, семейные ссоры, нужду.

И еще одна особенность Понсоби. Маори и полинезийцы обосновываются тут потому, что в других районах домовладельцы отказывают им в жилье. Отказывают, несмотря на то, что закон запрещает дискриминацию рас при аренде жилых помещений. В редакции «Нью-Зиланд» мне рассказали о положении маори на языке цифр и потому беспристрастно. 78 процентов маори выполняют работу, которая не требует специального обучения. 80 процентов маорийских детей оставляют общеобразовательную школу, не получив свидетельства об ее окончании. В Понсоби я не видел детских площадок, дети играли в грязных дворах, скрытых от солнца развешенным всюду бельем. Их отцы в это время рыли котлованы, разгружали машины, убирали городской мусор. Потолок для маори в Понсоби — продавец в мелкой лавке. Место горничной в мотеле, где я остановился, пока отдаленная мечта. Почему у вас нет горничных маори, спросил я у владельца мотеля. Зачем они мне, ответил он. У меня работают белые женщины.

И это в Новой Зеландии, где равноправие коренного населения провозглашено не один десяток лет назад и к тому же законодательно закреплено. Видимо, общество устроено так, что можно принимать десятки хороших законов, но вопрос заключается в том, готово ли большинство населения претворять их в жизнь. О каком равноправии можно вести речь, если три четверти безработных в Новой Зеландии — люди с темным цветом кожи, детская смертность у маори выше в два раза, только один маори из окончивших школу имеет шанс продолжить образование. Зато маори принадлежит иная пальма первенства: они составляют 67 процентов среди заключенных самой строго охраняемой тюрьмы Пареморемо. Как тут понимающе не улыбнуться, когда слышишь рекламную притчу: у дружбы белых и маори есть старинный символ корзинка. И взявшись с детства за ручки этой корзинки, белые и маори вместе несут тяжелую ношу — судьбу страны, всю жизнь по-братски деля радости и горести. Ничего не скажешь, поэтичный, хорошо продуманный символ равноправия.

…Прощай, Окленд, официальная программа пребывания зовет дальше — в Роторуа. Дорога сворачивает в сторону от основной магистрали и мчится узкой, но такой же прекрасной бетонной лентой среди холмов. Неожиданно из-за крутого поворота открывается вид на темную зеленую чащу, а за ней море одноэтажных домишек. Приехали — Роторуа, новозеландское чудо света, городок в краю вулканов и гейзеров. Как хорошо отдохнуть днем в мотеле! Кругом звенящая тишина. Она взрывается шумом моторов лишь около семнадцати часов. К мотелю подкатывают туристские автобусы. Людской поток сразу же ломает дневное сонное оцепенение, переворачивая все вверх дном. Горы чемоданов, очередь у стойки администратора, суета приехавших. Впечатление конец столпотворению наступит не скоро. Но вот минут через десять туристский водоворот рассасывается. Потом слышится хлопанье дверей. Это молодежь, переодевшись в купальные костюмы и плавки, спешит сбросить дорожную усталость в бассейнах с горячей минеральной водой. Бассейнов много, плати тридцать центов и выбирай любые температуру и состав воды. Утро начинается рано. В шесть не очень обильный завтрак и опять шум моторов. Туристы разъезжаются по разным достопримечательным местам, здесь есть, что посмотреть. В девять и мне предстоит встреча с Хуаной Михинуи сотрудницей туристского комплекса. Он близко, в пяти минутах езды на машине. Паркуюсь у крепостной стены из толстого частокола. Раньше такие стены защищали поселения маори от врагов. Нынче они выполняют другую функцию — привлекают туристов. Впрочем, туристы — подготовленный народ. Им известно, что за стенами целая масса интересных сюрпризов. Чего стоит речка: у одного берега вода холодна как лед, у второго — почти кипяток. Хуана Михинуи рассказывает о школе резчиков по дереву для маорийских детей, что недавно открылась на деньги правительства. В ней увидишь удивительные работы и даже можешь их приобрести. Тут постоянно масса туристов, открывающих свои кошельки.

Я спрашиваю у Хуаны, какую школу закончила она.

— Школу? Самую трудную и интересную. Ту, что не выдает дипломов, школу жизни.