Журналисты не отдыхают

Тверь являлась забавным городом. Центральные улицы вроде Миллионной, и Новоторожской или Трехсвятской выглядели совершенно по-питерски. В 1763 году, после грандиозного пожара, который уничтожил весь центр города и местный кремль, Тверь была перестроена по питерскому образцу. Да и после тут строили дома архитекторы из Северной Пальмиры.

Но отверни чуть в сторону - и сразу попадаешь типичный российский губернский город. Николай Григорьевич жил на такой "провинциальной" улице, Симеоновской. Хотя она находилась в самом центре, недалеко от того места, где в моё время располагался университет.

Сейчас никакого университета не было, имелась только тот самый учительский институт.

Жил Баскаков в деревянном двухэтажном доме, в квартире на втором этаже. Впрочем, из пяти комнат две у него забрали в виде "уплотнения". Теперь там обитали железнодорожные рабочие.

Отец Светланы оказался человеком довольно ординарной внешности, ничего "дворянского" в нем не чувствовалось. Никита Михалков в моем времени смотрелся куда "породистей". Не чувствовалось в нём и нередкой у "бывших" скрытой неприязни к происходящему.

Жил Николай Григорьевич неплохо. По крайней мере, водочка и закуска у него имелись. На меня Баскаков смотрел с большим интересом.

-- Честно говоря, я не ожидал, что моя дочка так высоко взлетит. А уж тем более - подастся в вояки. Этот орден - ведь что-то вроде Георгия?

-- По статусу, скорее, Владимир с мечами. Но только он у нас один пока.

-- А надо больше. Государству человека орденом наградить ничего не стоит, а людям приятно. Хотя, когда при старой власти ордена давали просто за выслугу - это тоже неправильно. Но не ожидал я от дочки... Она ж актрисой хотела стать. По моему разумению - пустая и суетная профессия. Всю жизнь ломаться перед почтеннейшей публикой. А вот таких, как вы при старой власти и не было.

-- Так потому она с таким треском и рухнула.

-- Может быть. Хотя, я, откровенно говоря, никогда не верил, что у революционеров что-то получится. Правда, большевиков я до революции не встречал. Вот эсеров... Их видел. У нас ведь знаете, в 1906 году недалеко на Миллионной улице, в здании Дворянского собрания, эсер убил графа Игнатьева. Недавно, когда интервью с его сыном напечатали, мои студенты очень этой историей заинтересовались. А ведь там явно без охранки не обошлось*. Я с бомбистами не знаком, но сторонников эсеров видел. Несерьезные люди. Неврастеники. Да и вот её прошлые сторонники. Читал я князя Кропоткина из любопытства. Чистой воды идеализм. Мужички-то они, знаете, разные. Я-то знаю.

(* Граф Игнатьев был лидером правых в Государственном совете. Николая II он считал слабым царем, был в числе высших чиновников, готовивших дворцовый переворот с целью возвести на престол в.к. Николая Николаевича. То, что за убийством Игнатьева стояла охранка - сомнений не вызывало уже тогда.)

-- Все помещики говорили, я знаю народ! - Фыркнула Светлана.

-- А ты, хоть и большая начальница, отцу не дерзи. Меня, в отличие от моих соседей, из собственного дома не выкинули в одном исподнем. И продукты я у них достать могу.

Николай Григорьевич обратился ко мне.

-- Видите, она меня реакционером называет, а для всех своих старых знакомых я "красный". Потому что меня не громили. Если бы старая власть вернулась, меня тут же пришли бы арестовывать. Соседи бы постарались...

-- А если честно, вы ведь жалеете о том, что у вас всё отобрали?

-- Понятно, в восторге я не был. Кому это может понравиться? Но, как говорят в народе - бог дал, бог взял. Обратно у мужиков землю уже не отнимешь. Ведь даже Бурбоны после реставрации на это не решились. Но вы ещё с крестьянами наплачетесь.

-- Почему?

-- Землю раздали - это понятно. Они бы и сами её взяли. Но много её, помещичьей земли? Между тем крестьяне плодятся и размножаются. А дальше? Нормального хозяйства на этих клочках земли не создашь. К тому же, там растет враг, куда страшнее, чем мы были. -- Кулаки?

-- Именно. Это не мы, белоручки. Это хищники серьезные.

Я замечал, что нередко, когда бывшие говорили о наших трудностях, у них помимо воли, пробивалось злорадство. Дескать, взялись управлять страной, поглядим, как вы прыгать будете. А Николай Григорьевич говорил, вроде бы, даже с сочувствием.

Что я ему и сказал. Тот усмехнулся.

-- Так ведь их не зря зовут мироедами. Вы вот знаете, как пасутся козы?

-- Я из рабочих. В сельском хозяйстве разве, что свинью, от коровы отличу.

-- Козы выедают всё. Больше там ничего расти не будет. Понимаете? Так что вам придется что-то придумывать...

* * *

В Питер мы ехали потому, что там должно было состояться совещание работников рабочей прессы. А почему в Питере? Это пробил Зиновьев. Питер являлся его вотчиной - он ведь занимал должность председателя Петросовета. Ну, а меня это устраивало - заодно и в родном городе побываю.