Журналисты не отдыхают

Нет, ну это ж надо! Великий конспиратор, блин. То ли его крутизна — это миф, то ли он уже совсем оборзел в условиях демократии. Хотя… Террористы во главе со знаменитым Санчесом-Шакалом в 1975 году обсуждали свои планы захвата штаб-квартиры ОПЕК в шикарных ресторанах, причем спорили в полный голос. А ведь акция-то удалась… Да и вообще ребята Шакала отличались совершенно запредельным раздолбайством. И что с того?

Все эти сведения я привез Мише. Тот наморщил лоб.

— А ведь что-то было про Красильникова.

Он стал листать брошюру.

— Ты в конце смотри, это ведь явно нынешние дела.

— Погоди, так, вот оно. Да только ничего хорошего. Компанию «Красильников и К» я приписал просто для числа. Подкинул мне кто-то сведения, что с этой фирмой связан Савинков — вот я и вставил. Я даже не знаю, чем они занимаются.

— Заодно и узнаешь. Дело-то видишь какое. Сталин прав — ты случайно затронул какой-то гадючник. Так что нам хотя бы нужно узнать, что это такое. А то мне что-то не нравится ждать атаки из темноты.

— Вот так всегда! Одни пьют вино в кабаках с девками, а мне так тащиться общаться с разными гешефтмахерами.

— Так кому с ними общаться, как не еврею?

— Я-то еврей, а они форменные жиды. Общаясь с ними, а понимаю тех евреев, которые шли в черносотенцы. Надеюсь, хоть вы-то их всех расстреляете. Хотя такая сволочь всегда успевает сбежать. Ну, а поехал.

Миша убыл в дебри, где водились мелкие финансовые спекулянты, которые хотя и в самом деле были редкими гнидами, но у них при определенном умении можно получить любую информацию о деловой жизни. Причем, как правило, правдивую.

Вернулся Миша часа через два.

— В яблочко! — Заявил он с порога. — Этот самый Красильников уже двенадцать лет ведет разные дела с Туманным Альбионом. Но всё равно непонятно. Ведет и ведет. Мало ли. К тому же, это не особенная тайна.

— Ну, во-первых, момент сейчас интересный. Савинкова явно выпирают из партии. И ведь кто знает, чей именно был контакт. Может, Борис Викторович хотел его утащить с собой и опасался, что товарищи по партии это не поймут. К тому же там может быть двойное дно. Каша-то я думаю, заварилась из-за нашей страсти к демагогии.

Я перечитал абзац, где упоминалась фирма Красильникова. В самом деле, выглядело так, что автор знает гораздо больше, чем пишет. Многие друзья моей юности любили Бориса Гребенщикова. Так ведь у него примерно так же в песнях. Набор фраз — но создавалась иллюзия, что за этим скрыта некая великая мудрость. Я многому у БГ научился.

Сталин принял результаты наших раскопок к сведению. Потом закурил и изрек.

— Я думаю, вам не стоит изображать из себя джигита и мстить самому. Вы теперь не анархист-одиночка. А партия обиду, нанесенную своему члену, не простит.

Я понимал, что у товарища Сталина появились далеко идущие планы. Скорее всего, главным тут были деньги. В самом деле, а зачем они нужны Савинкову? Большевикам нужнее.

Оно и лучше. Ведь на самом-то деле я был никаким не боевиком, а вполне мирным человеком. Вообще-то я стал пытаться научиться входить в «боевое состояние» по желанию. И что-то даже начало получаться. Но до завершения работ было далеко.

* * *

Человек неприметной внешности, выглядевший подгулявшим мастеровым, стоял, привалившись к стене дома на углу Котловской набережной и Малой Зелениной улицы. Ничем особенным он не выделялся из пейзажа. В этой части Петроградской водилось много рабочих — в том числе и подгулявших, несмотря на «сухой закон». Впрочем, это была не Выборгская сторона — на улице виднелись не только представители пролетариата, но и люди в чиновничьих фуражках и господа в хороших деловых костюмах. Проехал ломовик с каким-то грузом, управляющий ей мужик всеми силами старался оправдать выражение «ругается как извозчик».

Но вот в перспективе улицы показалась пролетка. Это был лихач — явление в данных местах редкое. Главным отличием лихачей были хорошие лошади, подрезиненные колеса и покрытая дорогим лаком пролетка. Особого выигрыша ни в комфорте, ни в скорости поездка на них не давала. Зато стоила раза в три дороже, чем на обычном «ваньке». Так что на лихачах ездили те, кто хотел выпендриться. Но это был не тот район, где имело смыл пускать пыль в глаза.

Лихач подкатил к дому, напротив которого подпирал стену человек. Из него выскочило двое людей с саквояжем. Они исчезли в дверях неприметной конторы. Спустя пять минут они вышли, сели в экипаж — и он двинулся на набережную.

Человек отлип от стенки и двинулся по улице, через дом свернув в трактир. Внутри весьма приличного заведения он подошел к сидевшей в углу компании из трех мужчин в деловых костюмах. Один был крепкий молодой шатен, остальные двое — мужчины кавказского вида. На столике перед ними стояли две пары чая[48], блюдце с колотым сахаром и чашки.

Внимания на эту тройку никто не обращал. Питер вообще город многонациональный, а в округе гнездилось множество контор разных фирм. Так что тут всякие люди бывали.

Вошедший присел за стол.

— Прибыли. На лихаче.

— Вот обнаглели! — бросил шатен. Прямо из английского посольства, да ещё на лихаче.