Журналюга

— Не скажи, — возразил Лозовский. — Мы заявили проблему. Через год думские выборы. Найдутся депутаты, которые нас поддержат. Такая законодательная инициатива — голоса предпринимателей. Так что можно сказать, что свой долг перед обществом мы выполнили.

— Шеф, тебя волнует долг перед обществом? — удивилась Регина. — С каких пор?

— С младых ногтей, деточка. Еще в детстве каждое утро я просыпался и думал: как бы мне сегодня выполнить какой-нибудь долг перед обществом? Но я никогда этого не афишировал, чтобы меня не зачислили в государственники или, не дай Бог, в патриоты.

— Государственник — понимаю, сейчас это сплошное жулье, — заметил Тюрин. — А почему плохо быть патриотом? Это человек, который любит Россию.

— А раньше — Советский Союз? — спросил Лозовский.

— В общем, да.

Регина расхохоталась — так, как она всегда хохотала: звонко, по-девчоночьи, от души.

— Ты чего? — удивился Тюрин.

— А сам не понимаешь? Вдумайся в то, что сказал!

— А что я сказал?

— Патриот — это человек, который любит Союз Советских Социалистических Республик. Вник?

— Сейчас, конечно, это звучит не очень, — не слишком уверенно согласился Тюрин. — Но в свое время…

— В этом-то все и дело, Петрович, — проговорил Лозовский. — Нужно любить родину, а не государство. Как бы оно ни называлось. Я люблю жену, детей, тебя, себя и даже вот это ехидное циничное дитя, продукт своей эпохи. Россия — это мы, а не генерал Морозов и не президент Путин, — закончил он свою мысль.

— Шеф, в тебе все еще сидит автор фильма «Ты не подвиг зовешь, комсомольский билет», — съязвила Регина. — Только с знаком «минус». Хватит словоблудия, вернемся к статье.

— Вот, Петрович, а что я тебе сказал? Ехидная и циничная. Но и она для меня — Россия. И ее я тоже люблю, хотя это иногда очень трудно. Ладно, вернемся к статье. Со сверхзадачей мы разобрались. Но практическая цель статьи видится мне другой. Первое. Мы хотим, чтобы генерал Морозов прекратил уголовное дело против Христича. Можно это сделать без покаянного заявления?

— При желании можно, — подтвердил Тюрин. — За отсутствием состава преступления.

— Второе. Мы хотим, чтобы генерал Морозов от имени ФСНП извинился перед Борисом Федоровичем Христичем. Публично, на страницах «Российского курьера».

— А вот это уж хрен. Закрыть дело втихаря — куда ни шло. А публично извиниться — это все равно что снять штаны и самого себя выпороть. Никогда он на это не пойдет.

— Ты уверен?

— На все сто.

— Садись, пиши. — Лозовский уступил Тюрину место за компьютером. — Этот текст пойдет в самом конце статьи, в подверстку. «Когда статья „Игра в 'семерочку' “ была подготовлена к печати, мы попросили прокомментировать ее заместителя начальника Федеральной службы налоговой полиции генерала Морозова. Вот что он сказал…»

— Ну-ну, что же он сказал? — заинтересовалась Регина.

— «Он сказал…» — продолжал диктовать Лозовский. — Прямая речь. «В материале корреспондента Павла Майорова правильно и очень своевременно поднята проблема. Нечеткость формулировки статьи 199-й Уголовного кодекса РФ действительно дает возможность некоторым недобросовестным сотрудникам ФСНП, особенно на местах, улучшать показатели своей работы „игрой в 'семерочку' “. Мы решительно с этим боремся, так как видим главную задачу налоговой полиции в борьбе с умышленным уклонением от уплаты налогов и в поддержке предпринимателей, испытывающих временные трудности».

— Высший пилотаж, — оценила Регина. — Учись, Петрович. Это тебе не с пистолетом за преступниками гоняться.

— Абзац, — продолжал Лозовский. — «Генерал Морозов официально сообщил редакции и попросил довести до сведения читателей „Российского курьера“, что уголовное дело на генерального директора компании „Нюда-нефть“ Героя Социалистического труда, Лауреата Ленинской премии, почетного нефтяника РФ Бориса Федоровича Христича прекращено за отсутствием состава преступления. Генерал Морозов от имени ФСНП приносит Борису Федоровичу свои извинения за то, что была невольно брошена тень на его деловую репутацию». Ну, Петрович, теперь пойдет?

Тюрин с сомнением покачал головой:

— Ход, конечно, сильный. Но… Нет, ничего не получится, он господин очень амбициозный.

— А ты намекни ему, что без извинений статья выйдет без его комментариев. Да не намекни, а прямо скажи. Как вы ее кончаете?

— Как мы ее кончаем? — обернулся Тюрин к Регине.

— Очень просто. «Что же произошло? Произошло то, к чему мы уже давно привыкли. Налоговая полиция России превратилась из инструмента наведения порядка в еще одну чиновничью структуру, мешающую жить российским производителям. А то мало на шее затурканного российского предпринимателя других дармоедов».

— Эту фразу тоже напишем? Или ты это сказала просто так?

— Конечно, напишем! Обязательно напишем!

— Морозов пошлет в Нюду бригаду следователей, — предупредил Тюрин. — И приказ у них будет: обязательно что-нибудь накопать.

— Это и хорошо, — ответил Лозовский. — Это как раз то, что нам нужно. Мы не можем проверить, что на самом деле творится в «Нюда-нефти». Налоговики могут. Вот пусть и сделают.

Звякнул телефон. Регина взяла трубку: