Журналюга

— Он читал мне куски. Начало там было такое — про Христича: «Он выпрыгнул из кабины вездехода, закуржавевшего, как лошадь-монголка». «Будто обметенный полярными вьюгами». В смысле седой.

— Разве он виделся с Христичем?

— Когда первый раз полетел в Нюду, нет. Сказал, что нет. Христича вызвали в Тюмень. Они разминулись.

— Откуда же он узнал, что Христич седой?

— Рассказали. Или домыслил. Поэтому решил слетать еще раз. Раз написал, что видел, нужно увидеть. Я ему говорю: вычеркни, Степаныч, охота тебе туда тащиться. Погоды такие, что застрянешь в Нюде до Нового года. Нет, говорит, жалко. Начало действительно получилось живое… Вы курите?

— Нет.

— Я закурю?

— Да на здоровье.

Эдик выудил из тулупа пачку «Явы», оторвал фильтр и закурил, держа сигарету не между пальцами, а как бы в горсти, и затягиваясь коротко, быстро.

— Ты что, сидел? — удивился Лозовский.

— Нет, а что?

— Зэки так курят.

— А, это. Привычка, с армии. Я служил во внутренних войсках, в лагерной охране… И ведь все было за то, чтобы ему не ехать. Кольцов улетел куда-то за границу на переговоры, без него в конторе ничего не хотели решать. Там же у них свои вертолеты. Ладно, говорит, как-нибудь доберусь. Добрался.

— Так встретился он с Христичем или не встретился?

Тулуп чуть шевельнулся — это Эдик внутри тулупа пожал плечами.

— Об этом нужно спросить у самого Христича. Я звонил ему в Нюду — уже после этого. Ну, понимаете после чего. Сказали, приболел. Взял отпуск, улетел домой. У него дом где-то на югах.

— Что еще было в очерке?

— Про Христича, про Кольцова, про его «Союз». Про то, как он использует старые кадры «нефтянки», опыт и все такое. Лихо Степаныч размахнулся. Всю жизнь клепал информашки, а тут на тебе, целое полотно. Я еще посмеялся: смотри, как бы тебе это полотно боком не вышло.

— Почему? — насторожился Лозовский.

— Не любит наш губернатор Кольцова.

— Чужак?

— Нет. Кольцов наш, тюменский. Но его «Союз» зарегистрирован в Москве. Значит, все налоги платит в Москве, Тюмени от его дел почти ничего не перепадает. Ребята из «Сиб-ойла» дверь к губернатору ногой открывают, а Кольцову каждый вопрос приходится решать через бабки. Губернаторская команда доит его как хочет… Странновато все это, Владимир Иванович, вам не кажется? Степаныч же не пил, нельзя ему было. А сказали, что замерз в пьяном виде. Ну, понятно, ментам нужно закрыть дело. Но все равно не сходится. С кем-то подрался. С кем ему драться? Зачем? Он мухи никогда не обидел. Я вам честно скажу: он научил меня ценить жизнь. Такой, какая она есть.

— Раньше не ценил?

Эдик надолго задумался и сказал:

— Не всегда.

— Что же, по-твоему, произошло?

— Кто его знает. Он собирал материал для очерка о «Союзе» Кольцова. Для положительного очерка. Это самое непонятное. Если бы копал компромат — другое дело, тогда все понятно.

— Что?

— Ну, что? А то сами не знаете. Тогда было бы ясно, что его убрали.

— Ты говоришь об этом, как о погоде, — заметил Лозовский.

— А для нас это и есть погода. Это Тюмень, Владимир Иванович. Здесь все держится на нефти. Миллиарды долларов крутятся. Вникните — миллиарды! Можете представить себе такие бабки?

— Нет.

— Я тоже. Но они есть. Понимаете? Их невозможно представить, но они есть. Они крутятся, что-то такое с ними делается. И мы с ними крутимся. Так, как хотят они. При таких бабках человеческая жизнь копейка. Сейчас еще ничего, немного устаканилось. А года четыре назад месяца не проходило, чтобы кого-нибудь не взорвали. Почему-то у нас модно было не стрелять, а взрывать.

— Сколько дней Степанов был в Нюде?

— Первый раз дня три. Второй два. А что?

— Мог он узнать что-то такое, чего ему знать не следовало?

— Сомнительно. «Нюду-нефть» наш УБЭП тряс по полной программе. С подачи губернатора. Если что, нашли бы, будьте покойны, тут не отмажешься. А что могло быть? Обычные дела: занижение объемов добычи, вся неучтенка идет налево. Тонна нашей нефти уходит примерно по двести баксов. А речь не о об одной тонне — о тысячах. Если не о десятках тысяч. Вот и прикиньте, какие тут игры.

— Как можно пустить неучтенкой столько нефти? — усомнился Лозовский.

— Кому нужно, те знают. Если Степаныч что и узнал, так по чистой случайности. Да и вряд ли. Народ там не из болтливых. А охрана такая, какой я нигде не видел. Командует бывший полковник, из военной разведки. Прошлым летом мы с ребятами пошли на моторке в те места порыбачить. Дай, думаю, возьму заодно интервью у Христича. Так нам даже на берег сойти не дали.

— Почему?

— Есть у меня кое-какие соображения. Три года назад «Нюда-нефть» загибалась. Сейчас — в порядке. Дело, думаю, в Христиче. Генералы «нефтянки» — народ очень опытный. Может, у него были данные разведочного бурения, о которых никто не знал. Или применил какую-то новую технологию. Это раньше было — обмен передовым опытом. А сейчас передовой опыт — «ноу хау». Очень больших бабок стоит. Потому и не любят чужих глаз… Скажите, Владимир Иванович, вы ведете свое расследование? Я бы мог…