Журналюги

- Не четырнадцать, а семнадцать. Просто она так выглядела. Она родила дочку от одного парня, который гостил здесь у бабушки, а сам жил в Средней Азии. У него там отец был, кажется, большой шишкой, секретарем обкома, что ли. Когда она залетела, этот парень забрал ее в Среднюю Азию, она там родила, но, видно, недолго занималась дочкой, а скоро занялась соседскими мужиками. Короче, они ее отослали к ее родителям вместе с ребенком. А тут в нее втюрился Сашка. Она его не любила, но пошла, так как ей ни с кем больше в нашем городке не светило. Но она скоро и от него пошла в загул. И сейчас ходит с синяком. Двоеглазов ее в очередной раз приревновал.

У Оглоедова сжалось сердце, когда он представил, как его маленькую Лену бьет этот коренастый Двоеглазов.

- Рита, я прошу тебя, сходи за ней, скажи, что я ее жду, - стал упрашивать Пояркову Оглоедов. Рита, вздохнув, молча ушла и скоро вернулась. Серега сидел в нетерпении. Лена прибежала через полчаса, сказав с порога, что у нее только минута. Она была в огромных солнцезащитных очках, закрывавших пол-лица. Серега усадил ее на старенький диванчик и, сев на корточки напротив, снял с нее очки. Вокруг одного ее глаза разлилась желтизна. Синяк уже спадал.

- Так больше продолжаться не может, - сказал Оглоедов, думая, что синяк она заработала из-за него. – Замуж я тебя пока не зову, но забрать отсюда должен. Поехали со мной.

По лицу Лены пробежала какая-то тень, но она промолчала. Много времени спустя он понял, что она-то надеялась как раз на предложение выйти за него, но тогда он принял ее молчание за знак согласия и продолжал:

- Давай прямо сейчас пойдем к твоему Двоеглазову и все объясним.

- Да ты что, - накинулись на него сразу обе женщины, - он же сумасшедший! У него под кроватью ружье лежит. Он убьет тебя, а потом Лену.

Он долго сопротивлялся женщинам, не веря в трагический исход, когда Лена по сути уже согласилась с ним жить. Но они стояли на своем, и Оглоедов в конце концов сдался. Было решено хорошо подготовиться к побегу Лены. Это заняло у них больше месяца. Мизинова потихоньку упаковывала свои вещи, не привлекая внимания Двоеглазова, а Оглоедов решил предпринять свои меры предосторожности. Он встретился со своим двоюродным братом Володей Плотниковым, который, закончив юрфак МГУ, а затем аспирантуру, преподавал теперь в Академии МВД. Они часто парились, собираясь в «деревне», откуда оба были родом, в оглоедовской бане. Володя был любимым крестником Серегиной бабушки, которого она всегда была рада видеть. Зная, что у Володи есть пистолет Макарова, Серега рассказал все без утайки Плотникову и попросил на день икс у того оружие.

- Да ты что, Сережка, - ответил Володя, который был почти на десять лет старше Оглоедова, - это же подсудное дело. Пистолет я тебе не дам. Да ничего страшного не случится. Если хочешь, я пойду с тобой к этому Двоеглазову.

Серега подумал и решил:

- Нет, я все сделаю сам. И без пистолета.

Они перезванивались с Леной, так как в квартире у Двоеглазова был телефон, и все обговаривали. В назначенный день, когда Двоеглазов работал на какой-то стройке, Оглоедов подъехал к пятиэтажке, в которой Лена жила с теперь уже бывшим любовником. Она попросила помочь своего племянника, сына старшего брата, и они вдвоем с Оглоедовым быстро перетаскали в его «шестерку» стиральную машину «Бош», с которой Лена ни в какую не хотела расставаться, хотя Серега все время уговаривал ее ничего не брать, а купить все новое на новом месте, какие-то ковры и тюки с бельем и одеждой, забив машину так, что не осталось заднего обзора. Оглоедова все время била легкая дрожь, но не столько от страха, хотя и он, конечно, присутствовал, сколько от непонятного ему самому возбуждения. Наконец они тронулись. Ехать предстояло по шоссе мимо стройки, на которой вкалывал Двоеглазов. На подъезде к этому месту Лена сползла с кресла и замерла. Проскочили. Они промолчали почти до самой Москвы. Затащив с Павой барахло, заполнившее полкомнаты, они сели втроем отмечать освобождение и новую жизнь. Первые дни Оглоедов был в эйфории от удачно сложившихся обстоятельств, хотя отдаленная тревога не покидала его. И как оказалось не зря. Спустя несколько дней, в квартире Павы раздался звонок. Звонил Двоеглазов. Оказывается, он взял на телефонном узле распечатку звонков своего телефона и теперь звонил наудачу по всем номерам.

- А Алену можно, - вкрадчиво спросил он.

- Здесь таких нет, - твердо ответил Серега, хотя сердце его екнуло.

Двоеглазов вдруг перешел на плаксивый тон:

- Отдай мне мою Аленку, она у тебя, я знаю.

Оглоедов бросил трубку. Надо было придумывать запасной вариант. По номеру Двоеглазов мог узнать адрес и заявиться к Паве. Куда деть Лену? Никто кроме Брюса на ум не приходил. Правда, Валера Брюс был слишком оригинальный человек. Но это уже отдельная история.

Мистический художник