Жуть бриллиантовая

Люкс оказался обычным одноместным номером с ванной, кроватью, шкафом, креслом, допотопным телевизором и маленьким холодильником. Правда, стоили мои апартаменты почти как шикарный номер в пятизвёздочном европейском отеле. Но выбора у меня не было. Не располагаться же в аэропорту на полу, подстелив на холодные плиты голубенький атласный халатик, подаренный варшавской тётушкой Ольгой.

Бросив сумку на пол возле кровати, я тяжело опустилась в кресло и взглянула на свои часики. Ого, уже одиннадцать. Не позже половины седьмого я должна быть в аэропорту.

Однако спать не хотелось. Я сидела в кресле, наслаждалась теплом и покоем и от нечего делать разглядывала номер. Впрочем, остановить взгляд тут было не на чем. Ни одной привлекательной вещицы. Разве что акварель в некрашеной деревянной рамке, висевшая над кроватью. Небольшая такая картинка, изображавшая цаплю, судя по длинной шее. Цапля почему-то была синей и от этого казалась высокомерной. Редкие камыши, и вода, над которой застыла птица, тоже были синими. А-а, да это же и есть та самая птица, давшая название гостинице! Вот, значит, как художник, оформлявший этот славный отель, представляет птицу счастья. Впрочем, какая мне разница, главное, что сейчас я приму душ, а потом отлично высплюсь. В то время как остальные пассажиры, не такие ловкие, проведут ночь в забитом людьми зале аэропорта, сидя на ступенях и подоконниках или подпирая собой холодные стены.

Я приняла горячий душ и почувствовала, что неплохо бы ещё и поужинать. Все магазины наверняка уже закрыты. Если и есть круглосуточный, я его все равно не найду на незнакомой промёрзшей улице, где хозяйничает свирепая метель. Хотя тут, в гостинице должен иметься хоть какой-нибудь ресторан или кафе на худой конец. Время, конечно, позднее, но что-нибудь наверняка работает.

Скинув мягкий голубой халатик, я снова влезла в джинсы, натянула джемпер и двинулась к выходу. Но едва оказалась у двери, как услышала осторожный нерешительный стук. Кто-то определенно скрёбся в дверь моего номера.

Я распахнула дверь. На пороге стояла девушка. Совсем молоденькая, лет двадцати, темноволосая, с короткой стрижкой, в чёрных брюках и светло-жёлтом свитере с высоким воротом. Она застенчиво улыбнулась и тихо сказала:

– Извините, что побеспокоила так поздно. У вас случайно не найдётся хоть глоточка минеральной воды? Или ещё какой-нибудь воды? Не хочется спускаться в бар ради этого, а мне нужно запить лекарство. Я даже нюхать не могу эту воду… ну, из крана. Она воняет болотом. Вы не находите? Ужасный город, и гостиница кошмарная!

Произнеся последние слова громким шёпотом, девушка поёжилась и сморщила чуть вздёрнутый носик. Минералка у меня имелась, и я пригласила гостью войти. Незнакомка проследовала за мной в номер, не переставая при этом говорить.

– Я видела, как вы входили, и очень обрадовалась. Думаю, хорошо, что в соседнем номере не мужчина…

Так это она выглянула в дверь справа, когда я возилась с ключом! Девушка продолжала о чём-то трещать, взгляд её янтарно-карих глаз заскользил по убогой мебели, на какую-то долю секунды задержался на голубой цапле. Я достала из сумки бутылку с минеральной водой, купленную в варшавском аэропорту.

– Спасибо. А стакана здесь почему-то нет, – удивилась она, оглядев скудное гостиничное имущество. – Тогда ничего, если я прямо из горлышка?

Она достала из кармана брюк маленький флакончик, потрясла им над ладошкой, сунула в рот таблетку, затем откинула голову и приставила ко рту горлышко бутылки. Её движения были изящны, даже пластиковую бутылку с водой она держала так, словно то был хрустальный бокал. В общем, моя соседка была вполне симпатична. Вот только руки, точнее, ногти, у неё выглядели не слишком ухоженными, ей совсем не помешало бы сделать маникюр.

– Голова болит страшно, – пробормотала девушка, поставив бутылку на столик. – Вы, значит, тоже в Москву летите? Да, не повезло нам с вами на этот раз. Такая премерзкая погода! И городок паршивый.

Мы немного поболтали. Девушку звали Валерией, она летела из Туниса, где провела две ч'yдные недели на побережье, о чём свидетельствовало её покрытое лёгким загаром личико. Лерин самолёт приземлился в Дорском аэропорту всего за час до нашего.

– Не хотите спуститься вниз и где-нибудь поужинать? – предложила я. – Возможно, здесь есть какой-нибудь ресторан, и он наверняка ещё работает.

– Нет, спасибо, – отказалась Лера. – Там, небось, народу полно и музыка орёт, а у меня голова просто раскалывается. Даже таблетка не помогает.

Она зябко поёжилась, хотя в номере было очень тепло, и покосилась на дверь. Девушка выглядела теперь довольно странно. Может, она наркоманка? Интересно, что она такое проглотила? Что там за таблетки в пузырьке? Продолжая вертеть склянку в тонких пальцах, девушка подошла к окну и взглянула вниз. Я посмотрела туда же, но ничего не обнаружила. За окном по-прежнему была только снежная пыль, метавшаяся в ночном мраке. Да слабые отсветы фонаря с трудом пробивались сквозь густую пелену снега. Лера отпрянула от окна и повернулась ко мне.