Жуть подводная

Колька тоже на несколько секунд замер. Неужели сработало? Он отошел от костра и двинулся на свет фонаря. Десяти метров не прошел — и увидел две елки, выросшие прямо на тропе, там, где их попросту не было. Одна довольно высокая — метров шесть, а вторая намного ниже — как раз влезла бы под потолок Колькиной квартиры, если ее поставили на Новый год. На одной из веток большой елки, зацепившись колечком за колючую лапку, сиротливо покачивался продолговатый фонарик. Небось дядя Петя его в руке держал…

На какое-то мгновение при виде этого фонарика у Кольки шевельнулась совесть. Ведь сейчас и Андрюшкина мама ждет-волнуется, и тетя Вера ждет дядю Петю с Пашкой… Наверное, даже плачут, предчувствуя беду, а дядя Петя и Андрюшка тут, на острове, стоят и ветками покачивают, не в силах ни крикнуть, ни какой-либо знак подать…

Но тут же Колька себе нашел оправдание: не мог же он нарушить волю Духов?! Они ж ему могут ужасную участь устроить, если он не сумеет сделать все как надо! Нет уж, надо будет всем заколдованным немножко потерпеть. Кому-то поросятами побыть, кому-то елками. А потом, когда все повеления Духов будут выполнены, они, наверно, и сами на радостях всех расколдуют…

В общем, немного успокоившись, Колька принялся выполнять свою основную «миссию». Все поленья уже сгорели, осталось лишь несколько догорающих головешек да множество тлеющих угольков. Колька начал помаленьку отгребать пепел и к радости своей обнаружил под ним четко обрисованный квадрат, который он прорезал лопатой прошлой ночью, когда рыл яму для того, чтоб спрятать череп. Этот квадрат, должно быть, под воздействием жара от костра спекся до твердости камня или по меньшей мере кирпича. И когда Колька подцепил его острием лопаты, просто поднялся, как крышка кастрюльки, открыв ямку. Затем не составило большого труда вытянуть из нее рогатый череп с клыками и положить на край кострища.

Теперь предстояло самое главное и самое, как казалось поначалу Кольке, опасное. Он ведь хорошо помнил, что сказал в свое время Дух Огня: «…Взять эти угольки ты должен обязательно голыми руками! И если уронишь — горе тебе! Затем ты должен закопать череп на прежнем месте, так, чтоб никто не смог до него добраться».

Однако, когда Колька, набравшись духу, собрался приступать к этой операции, оказалось, что от костра остались только две маленькие, короткие головешки, на концах которых рдели большие, острые угольки. Однако на широкой, не сгоревшей, а только чуть подкопченной стороне головешек имелось достаточно места, чтоб ухватиться за них пальцами без риска обжечься. Справедливо решив, что, раз головешки и угольки составляют одно целое, и где начинается одно и кончается другое — неизвестно, Колька взял головешки за не горящие концы и, преспокойно вставив рдеющие угли в глазницы черепа, осторожно отломил несгоревшие деревяшки. Угольки, казалось бы, сразу после этого должны были начать постепенно угасать, но этого не случилось. Напротив, очутившись в глазницах, они засветились намного ярче, чем прежде, и даже стали вроде бы более выпуклыми и круглыми. Но у Кольки не было времени, чтобы пристально наблюдать за угольками. До рассвета оставалось не больше часа, а потому надо было поторапливаться. Оказалось, что, когда Колька вытаскивал череп, на дно ямы просыпалось довольно много земли и теперь череп не помещался в нее заподлицо — земляная «крышка» не укладывалась вровень с почвой. Так что Кольке опять пришлось принести свою «индейскую» рубашку и отсыпать в нее излишек земли. Правда, на сей раз не понадобилось ее далеко относить и топить в озере. Когда череп наконец поместился в яму и «крышка» стала нормально закрываться, Колька аккуратно пересыпал в яму всю землю из рубашки и даже разровнял ее так, что излишка не осталось вовсе. Вообще-то после этого, как ему представлялось, уголья, вставленные в глазницы черепа, должны были непременно погаснуть. Однако, когда Колька уже закрывал яму «крышкой» ему показалось, будто земля поверх черепа заметно нагрелась. А такое могло получиться лишь в том случае, если бы угольки не просто продолжали тлеть, а стали еще сильнее разогреваться…

Впрочем, и тут Колька не стал особо удивляться, тем более что ему надо было еще как следует засыпать пеплом яму и сделать так, чтоб никто посторонний не смог определить, что в кострище что-то зарыто.

Когда все было сделано, Колька подумал, что ему, как и вчера, надо зайти в типи и подождать, пока его в сон поведет и появятся Великие Духи. Однако, когда он вошел и сел на тюфяк, то никакой особой сонливости не почувствовал. Ну и Духи, соответственно, никак себя не проявляли. Колька подождал минут пять, но все оставалось по-прежнему. Его охватило беспокойство: ведь раз Духи не являются, значит, что-то еще не доделано. Что же именно?