Жуткое

– Ты не понимаешь. Когда люди входят в этот дом, он их меняет.

– Ты о чем сейчас?

– Возьмем Сеймура. Он был клиентом сестры. И приходил сюда накануне своего исчезновения.

– Ты это серьезно?

– С ним что-то произошло в комнате Пейдж. Ты, по-видимому, могла наблюдать последствия.

– Грант…

– С Барри Тальбертом все то же самое. Он был здесь на этой неделе. А еще один мужик приходил вчера вечером. Поднялся вместе с Пейдж в ее комнату, а потом вышел из нее как гребаный зомби. Как тот, кого ты видела двадцать минут назад.

– А этот мужчина вчера вечером… У него были седеющие вьющиеся волосы? Такой крепкий? На дюйм или два выше шести футов?

– Точно, и его зовут Джуд Грейзер. Он врач. А откуда ты о нем знаешь?

– Когда мне позвонил Стю, я была в небольшом ресторанчике в Норт Бенде и наблюдала за Грейзером, Тальбертом и Сеймуром, которые пили кофе в одной из кабинок.

Грант почувствовал, как у него похолодел позвоночник.

– Они были там вместе?

– Ну да.

– И что делали?

– Без понятия. Но вели себя очень странно.

– А о чем они говорили?

– Ни о чем, что можно было бы хоть как-то принять за что-то осмысленное.

– А почему они вдруг оказались вместе? Между Сеймуром и Тальбертом нет никакой связи.

– М-м-м-м… а твоя сестра?

– И ты их там просто так оставила?

– Только когда решила, что ты в беде. Но мое место занял Арт. Он и теперь там и не выпустит их из поля зрения.

Грант сел на край кровати.

– Что, по-твоему, произойдет, Софи, если я прямо сейчас объявлю всеобщую тревогу?

– Все сразу примчатся сюда.

– А что потом? После того, как я расскажу им эту сумасшедшую историю, которую рассказал тебе? Когда я покажу им Дона? Расскажу, как обезоружил тебя и приковал сначала к перилам лестницы, а потом к себе? – Мортон поднял в верх их скованные руки. – Как все это будет воспринято?

Софи уставилась в пол.

– Допросы. Оценка психического состояния. Подозрения. А что произойдет с моей сестрой?

– Я тебя уважаю, Грант, и ты это знаешь. И множество других людей тебя тоже уважают. Конечно, будут вопросы…

– На которые у меня нет ответов. Я не могу объяснить. Ничего вообще. И ко всему прочему, я не могу выйти из этого дома.

– Что значит «не можешь выйти»?

– Я физически не могу покинуть этот дом. Он обладает надо мной какой-то властью. Я попытался прошлой ночью после всего того, что случилось с Доном. Когда я спустился по ступенькам крыльца, у меня начался приступ боли. Меня вывернуло. Было такое ощущение, что кто-то колотит меня по башке бейсбольной битой. Я чуть не умер. А облегчение наступило тогда, когда я заполз назад.

– Я просто не знаю, что тебе на это сказать, Грант.

– Ты думаешь, что я этого не понимаю? Что я не понимаю, что ни один человек на свете мне не поверит? Ты сама-то теперь хоть чуть-чуть поняла, с каким выбором я столкнулся за последние двадцать четыре часа?

– Я хочу поверить тебе, Грант. Правда хочу. – Софи медленно выдохнула.

– Знаю. И знаю, как это сложно.

– А что, по-твоему, происходит в этом доме?

– Ни малейшего представления.

– Но все крутится вокруг комнаты Пейдж?

– Да.

– Почему?

– Потому что каждый, кто заходит туда, выходит таким, как будто его отымели в мозг.

– Все, кроме твоей сестры.

– Ты со Стю говорила по телефону или вы с ним встретились перед тем, как ты поехала сюда?

– Я заскочила в кофейню. А почему ты спрашиваешь?

– Он ничего не передавал для меня?

– В общем, да. – Взгляд Бенингтон смягчился. – Папку с какими-то бумагами.

– И где же она?

Софи заколебалась:

– У меня в машине. А что в этой папке? Я не стала смотреть.

– Там история этого дома. Кто жил в нем раньше. Кто им владел. Эта информация может нам помочь.

– Доверишь мне выйти и принести ее?

– Разумеется, нет. Прости.

– Ладно. Я бы тебе тоже не поверила. Да она и не в машине вовсе. Я оставила ее в подвале.

Глава 26

Фонарик стал практически бесполезен к тому времени, когда Грант и Софи добрались до прихожей. На кухне Пейдж перекладывала готовые сэндвичи. Ее брат сменил фонарь на пару свечей и распахнул дверь в подвал. Рука напарницы была все еще прикована к его руке.

Темнота в подвале была плотной, как вода, и ему показалось, что она с почти осязаемой силой пытается оттеснить свет свечи, ограничивая круг света тремя-четырьмя футами. Было очевидно, что переделки, проведенные в доме за последнее время, совсем не коснулись скрипучих ступеней, каждая из которых опасно прогибалась под совместным весом Мортона и его напарницы.

С пятнадцатой ступеньки они сошли прямо на пол, и Грант поднял свечу повыше, чтобы осмотреться.

Стены из крошащегося кирпича заканчивались окнами – двумя наверху стены, выходившей на улицу, и двумя наверху задней стены. Одно из этих окон было разбито. Осколки стекла блестели на грубом каменном полу.

В одном мрачном углу стоял бойлер.

В другом – шкаф с электрическими проводами.

Судя по всему, это были единственные предметы, которые появились в подвале за последние пятьдесят лет.

Пол был усыпан мышиными экскрементами, а воздух вонял плесенью.

Грант прошел мимо пианино, поставленного на попа у стены и покрытого густой паутиной. Треть белых клавиш из слоновой кости отсутствовала.