Жуткое

– Веришь ли ты в то, что здесь происходит нечто, недоступное нашему пониманию?

– Да, и я хочу уйти отсюда, Грант. Считаешь это просьбой сумасшедшей после всего, что мы только что видели?

– Нет, но…

– Но ты мне не доверяешь.

– Я чувствую себя лучше, когда ты рядом.

– А я тебе только что сказала, что не хочу больше здесь находиться. Ты же не собираешься удерживать меня против воли?

Глава 29

Пока Грант переводил Софи в гостиную, Пейдж задула свечи и убрала со стола. За окном стоял вечер пятницы, и улица перед домом была полна машин, хозяева которых направлялись в центр города на поиски развлечений.

Через час Квин Энн превратится в город-призрак.

– А здесь становится холодно, – заметила Бенингтон, потирая плечо свободной рукой. – Уже вижу свое дыхание.

– Нет, не видишь, – сказал Мортон, выдохнув и посмотрев на воздух перед собой.

– И все-таки здесь холодно. – В этом Софи была права. Температура быстро понижалась. – Спорим, что ты не видел прогноза погоды.

– Нет, а в чем дело?

– Сегодняшняя ночь будет первой в году с температурой ниже нуля.

– Обалдеть.

В окно границы дома виделись в светлых рождественских цветах. Была уже середина декабря, но настоящих холодных ночей еще не было. Жуткая погода в качестве компенсации за мягкий климат и один идеальный летний месяц – таковы были погодные условия в Сиэтле. Не всем такое нравилось, но Грант наслаждался. Небеса, затянутые облаками, как нельзя лучше соответствовали монашескому аскетизму его характера.

Он обшарил глазами гостиную и остановил свой взгляд на кресле на колесиках, сделанном в миссионерском стиле, которое стояло возле письменного стола рядом с камином. Подвел Софи к нему, выдвинул его из-за стола и развернул лицом к комнате.

После этого извлек из кармана ключ, отомкнул браслет у себя на запястье, при этом внимательно следя, чтобы браслет на руке напарницы оставался замкнутым.

Свободный браслет он защелкнул на ручке кресла.

– Все еще думаешь, что я могу сбежать?

– В общем, да.

– А если я посмотрю тебе в глаза и скажу, что сбегать не собираюсь?

– Я не смогу жить, зная, что по своей воле подверг тебя соблазну предать мою веру в тебя.

Софи закатила глаза и, рухнув в кресло, стала качаться вперед-назад.

– Что теперь? – спросила она.

– Теперь я поищу что-нибудь, что может гореть. А ты пока… – Мортон стащил с дивана вязаное шерстяное одеяло, под которым спал предыдущую ночь, и встряхнул его, – …постарайся не замерзнуть.

С этими словами он накрыл напарницу одеялом.

– И ты вот так просто оставишь меня здесь, на этих колесиках?

– Растрясись немного. Покатайся…

Грант прошел на кухню, где Пейдж все еще мыла посуду.

– Помочь? – поинтересовался он.

– Вода совсем холодная, – ответила сестра, не оборачиваясь.

Он стал возле раковины рядом с ней и взял в руки тарелку.

– Спасибо за обед, – произнес детектив, опуская тарелку в ледяную воду.

Пейдж продолжала молчать.

– А ты вела себя совсем тихо, – заметил брат.

– Не хотелось брать на себя больше, чем ты уже на меня повесил.

– Софи на нашей стороне.

– Тогда почему она в наручниках?

В кухне повисла тишина.

Пейдж вновь открыла кран.

Напряжение, которое испытывала его сестра, Грант ощущал как нечто живое. Он видел его в том, как она яростно оттирала круговыми движениями губки поверхность тарелки.

– Я слышала ваш разговор в подвале, – сказала, наконец, Пейдж.

– Тогда ты уже знаешь, что я тебя ни в чем не обвиняю.

– А еще я знаю, что если дойдет до моего слова против слова твоей напарницы, то у меня нет никаких шансов.

– Послушай, кто сейчас сидит на цепи в гостиной? Ты моя сестра, так? И все сомнения толкуются в твою пользу.

– Стоит ли беспокоиться? Ведь я же черт знает что сотворила со своей жизнью. Ты так, кажется, сказал? Наркоманка. Проститутка, которая протрахала свою судьбу.

– Я защищал тебя, Пейдж, – заметил Грант, но даже ему самому это возражение показалось слабым.

Тарелка, которую держала сестра, с сильным всплеском упала в воду.

Женщина оперлась руками о края раковины.

– Ты меня никогда не защищал.

– Ты это о чем? Я тебя вырастил.

– Это не одно и то же.

– Мне больнее слышать это, чем ты думаешь.

– Твои рыцарские попытки исправить меня всегда были направлены на то, что́ мне, по твоему мнению, было нужно, но никогда на то, что́ мне было нужно конкретно от тебя.

– Я даже не понимаю, что это все значит.

– Это значит, что мне ни к чему было претворять в жизнь твои замыслы. Мне нужна была твоя помощь. Чтобы ты был рядом.

– Я всю жизнь хотел только одного – помочь тебе.

– Наверное, ты действительно так думаешь. Как любой хороший врач. Но я не твоя пациентка. Знаешь, почему я сбежала в первый раз, а потом сбегала каждый раз, когда ты меня находил?

– Этот вопрос я задаю себе вот уже много лет.

– В этом-то и проблема. Ответа у тебя нет, но ты никогда не поймешь почему. Я сбегала, потому что мне надоело смотреть, как ты вечно копаешься в моих проблемах, как в своих собственных. И как будто ты точно знаешь, как их исправить. Ты еще больше болен, чем я, Грант. Я всегда хотела иметь рядом брата, а ты вечно хотел играть роль спасителя. Так что мы оба с тобой чокнутые, братец.