Читаем ЖЖ 2010-2012 полностью

  Сегодня видела во сне - участвовала в отравлении Берии.

  Вчера я встретила возле почты К. Он ко мне бросился: «Я снял крестик! У меня у друга инсульт, а никого не было рядом. То есть мы заметили, что он одну баню пропустил, думали, на гастролях. Почему Бог его не спас, такого молодого?» - «Сережа, надень крестик. Без Господа было бы еще хуже: твой друг лежал бы много лет как трава, как овощ.

  Был Т. Мой тост:

  - Анекдот. Сидят две старушки на скамеечке. Проходит час. Одна спрашивает: «Меня как зовут, вот именно меня?» Молчание. Через 20 мин. вторая интересуется: «Тебе это срочно?» Пока мы не такие, как в анекдоте, почаще нас навещайте. А то, конечно, мы гарантируем, что ответы будут интересные, но не на ту тему. И вам будет не смешно.

  про Илью Эренбурга, как он спас Андроников монастырь (хотели снести в советское время). И.Г. выдумал день рождения Андрея Рублева (на самом деле никто его не знает), чтобы ЮНЕСКО занесло монастырь в год «юбилея» иконописца в число охраняемых объектов. И после этого не посмели сносить!!!

  Вчера сосед в белой горячке бродил по коридору и искал «маманю». Потом всю ночь ходил на улицу-с улицы, а с утра начал:

  - Где мой паспорт, где моя сберкнижка, где мои ключи?

  Борис Гройс: искусство как процесс табуирования. актуальное ис-во порождает табу: так жить нельзя, нельзя писать слащавых красавиц.

  Слава: поскольку теория Гройса очень широка - она ничего не значит.

  Прочла у Жолковского: «За то, что вы прочли всего Золя, я вам прощаю то, что вы написали почти всего Быкова».

  о моем любимом месте у Шекспира. Макбет видит тень Банко и спрашивает: «Кто это сделал, лорды?» Т.е., он думает, что здесь какая-то интрига придворная.

  Три моих р-за:

  1.http://www.pereplet.ru/text/gorlanova15nov09.html

  1.29 (2010-10-08 09:56)

  Не спала. Только под утро немного. когда сняла давление.

  Еще какой-то пьяный мужчина бродил под окном и жалобно громко стонал:

  - Я не знаю адреса! Адреса! (и так раз 20)

  Так было жаль его, в то же время мне много говорили его слова: я тоже не знаю адреса, где можно отсидеться от проблем своих, от болезней, дороговизны, от соседа, не дающего жить-дышать.

  И все же. я ведь все еще настоящая, хотя такие головные боли. Энди Уорхолл, после того, как в него стреляли, сказал, что теперь вся жизнь так выглядит, будто он видит ее по телевизору. а я вот все еще настоящая. Надо это ценить. только моментами, я была НЕ я.

  Подруга спросила, как убедить внука правильно вилку держать. Я открыла в интернете «Едоков картофеля»:

  - Вот простые крестьяне, а вилки правильно держат!

  - Это они для Ван Гога позировали. Поэтому и правильно вилки держали. Только он за дверь - они хвать их как ложки!

  - Краткость юбки еще не сестра таланта (Слава о П.). Чистка архивов:

  Кальпиди позвонил:

  - А в Китае вообще пенсий не платят. Так что ты, Нина, смотри не на Польшу, где пенсии в три раза больше, а на Китай. И получается, что у нас еще не так все ужасно.

  Когда обсуждали мой суд, он сказал:

  - Надо было тебе, мать, в поэты идти. На поэтов в суд не подают, их вообще не понимают.

  Народно-смеховую культуру собирала, а теперь, став христианкой, не использую. В ЖЖ помещаю одно четверостишье - народное (из обзора В.):

  На виноградниках Шабли

  Два графа двух подруг пленяли:

  Сначала им стихи читали,

  А после все-таки е.и.

  А это за 2010 год мои три рассказа

  [1]http://www.pereplet.ru/text/gorlanova01mar10.html

  1.2.12 (2010-10-2012:15)

  Только что приехала из Белой Калитвы.

  Двое суток ехала - на переднем пути - сквозь золотую осень, сквозь нарывы моих больших пальцев ног, сквозь трагикомические рассказы пассажиров, сквозь мое давление.

  Золото перемежалось скелетным черным лесом после пожаров. Но к югу пошли степи, дома побогаче, заборы повеселее. На одном, ярко-зеленом, были написаны маслом грибы в духе Гауди.

  Конечно, мы съездили на могилы папы и бабушки Кати. Папе я все рассказала: все наши новости. Также я насыпала на оба холмика землю с могилы св.Александра Свирского.

  34 урожаи винограда в нашем саду огромные, некуда девать.

  Что касается трагикомических историй пассажиров. Я кое-что даже записала, хотя вагон сотрясался (каждый раз кажется, что трясет в поезде сильнее).

  - Пара молодых любовников ушла в лес заниматься своим любимым делом. Я не удержалась и простодушно встряла:

  - Видимо, они не читали Глазкова: «Ее кусали муравьи, меня кусали комары». На меня упал строгий взгляд рассказчицы (после я поняла, в чем дело).

  - Легли они. и сначала ей казалось, что сама земля ей «подмахивает», потом - что началось землетрясение. Потом пришла мысль: не схожу ли с ума? в ужасе вскочила и увидела ужа. Забыв одежду, они долго бежали. А вы говорите: муравьи! Муравьи - это что.

  Во время слушанья этой истории у пассажирки сверху - стриженной под мальчика туристки

  - челюсть отпала чуть ли не до нижней полки.

  (Слава: «Жалко ужа! Лежал, никого не трогал, вдруг валятся сверху! »). На остановках цыганки стоят, продают шали и в то же время вяжут не глядя.

  - Покупайте носки, дешевле грибов отдаю! Я купила пару маме.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии»Первая книга проекта «Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917–1941 гг.» была посвящена довоенному периоду. Настоящая книга является второй в упомянутом проекте и охватывает период жизни и деятельности Л.П, Берия с 22.06.1941 г. по 26.06.1953 г.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное
Русский крест
Русский крест

Аннотация издательства: Роман о последнем этапе гражданской войны, о врангелевском Крыме. В марте 1920 г. генерала Деникина сменил генерал Врангель. Оказалась в Крыму вместе с беженцами и армией и вдова казачьего офицера Нина Григорова. Она организует в Крыму торговый кооператив, начинает торговлю пшеницей. Перемены в Крыму коснулись многих сторон жизни. На фоне реформ впечатляюще выглядели и военные успехи. Была занята вся Северная Таврия. Но в ноябре белые покидают Крым. Нина и ее помощники оказываются в Турции, в Галлиполи. Здесь пишется новая страница русской трагедии. Люди настолько деморализованы, что не хотят жить. Только решительные меры генерала Кутепова позволяют обессиленным полкам обжить пустынный берег Дарданелл. В романе показан удивительный российский опыт, объединивший в один год и реформы и катастрофу и возрождение под жестокой военной рукой диктатуры. В романе действуют персонажи романа "Пепелище" Это делает оба романа частями дилогии.

Святослав Юрьевич Рыбас

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза / Документальное