Женя Шестаков удивляется на работу яндексового рейтинга.
Должен со стыдом признаться, что этот механизм меня тоже одно время очень занимал. Я вообще, по своей конституции очень люблю наблюдать процессы систематизации и самозарождения жизни в грязном белье и немытых кастрюлях. Я, например, способен четыре часа, разинув рот от волнения, наблюдать дефрагментацию жёсткого диска.
Так и с этим самым рейтингом: меня очень мало волновало собственное моё в нём место, но было очень интересно угадать те тайные пружины, что приводят его в действие.
В конце концов мне удалось разгадать загадку этого устройства, и, увы, разгадка оказалась очень скучной: первая (она же последняя и единственная) пружина состоит в том, чтобы Антон Борисович Носик всегда находился на скромном, но почётном втором месте. Если он находится на каком-нибудь другом месте, это означает, что рейтинг сломался и больше не работает.
Самое же грустное — это то, что мы все вдруг стали уверены в том, что всё вокруг делается для нас. И чаще всего мы даже и не ошибаемся: для нас, именно для нас, выпекается в микроволновой печи гамбургер, зреет в протухлом чане картонная сосиска, опухает мясом фальшивая курица и вылезает из-под земли неестественно зелёный огурец.
Это для нас поют и пляшут певцы и юмористы, для нас строчит писатель, блюмкает роялем композитор, снимается потешный сериал, буцкает мячиком футболист, стонет сладострастная теннисистка, печатается бесплатная газета и случайно вываливается из бюстгальтера тщательно ухоженная грудь американской артистки.
А мы, если что-то из этого всего нам приглянется, его употребим, но без большого, впрочем, восторга. Они там деньги-то дерут, а корицы жалеют. Душу в продукт не докладывают, сволочи.
Ну, судя по разрухе в моём лифте, праздник уже в целом успешно состоялся.
Удивительно всё же устроена жизнь у трудящихся: восьмое марта у них седьмого, новый год тридцать первого, а то и двадцать девятого, а первое мая вообще в апреле.
На перекрёстке проспекта имени Энгельса видел мужчину, который никак не мог перейти улицу на зелёный свет, потому что нёс предмету своей страсти или может быть любимой супруге коричневую розу, увы, безнадежно сломанную. Пока горел красный свет, мужчина скрупулёзно придавал розе вертикальное положение, после чего сам ронял голову на грудь, и от такого сотрясения тут же обрушивалась голова розы. Мужчина, встрепенувшись, тревожно смотрел на светофор (он был опять красный) и снова начинал выправлять непослушный свой цветок.
А ещё, пользуясь всеобщим потеплением, возле метро удельная завелись многочисленные цыганки, одна из которых напророчила мне в спину много-много радости, а цыганки, как все знают, не могут ошибаться.
Жалко, что я как раз шёл оплачивать коммунальные услуги и прочий интернет, и поэтому не имел возможности остановиться и побеседовать с цыганкой: даже такой не очень практический человек, как я, очень хорошо знает, что с цыганками ни в коем случае не следует беседовать, если в кармане у тебя больше одной тысячи рублей.
О Добром Скате
Скат решил зимовать на Родине
Скат выносит из пучины подбитого врагами Бэтмана
А я вот сегодня купил любимой своей женщине папоротник в горшочке.
В цветочном магазине на меня посмотрели как на идиота, ну и что ж с того.
Рыба-удильщик заглох. Скат помогает ему завестись заново.
Любопытное дополнение к вот этому.
Мультфильм про Невмешательство (не знаю как правильно ссылку дать).
Ровно неделю назад совершил немыслимый для себя подвиг: сочинил произведение, превышающее один авторский лист (44 тысячи знаков). Мне не очень даже интересно, хорошее оно, это произведение или никуда не годное. Главное, что я ЭТО сделал.
Побочным результатом этого подвига явилось совершеннейшее отвращение ко всякого рода буквам, по каковой причине я сейчас практически полностью перешёл на изготовление картинок. Это скоро пройдёт, но пока, подумавши, решил развести по разным журналам буквы и картинки.
В картиночном журнале буду вывешивать всякую текущую ерунду, наподобие вот такой дурацкой, для журнала про загородную недвижимость.
C наслаждением составляю список книг, которые доведётся читать моему младенцу до тех пор, пока он не научится читать сам.
Значит так:
Обязательны: Репка, Колобок, курочка Ряба, агния Барто — без них в нашем мире ориентироваться невозможно.
Безумный Корней Иванович Чуковский
Немного Хармса (про старушку, которая покупала чернила)
Буратино (ни в коем случае не Пиноккио)
Винни-пух (первые штук пять историй, а дальше, как пойдёт)
Волшебник Изумрудного города и Урфин Джюс (специально съезжу на родину, чтобы забрать книжки с картинками художника Владимирского)
Мэри Поппинс (избранное, например, про Красную Корову)
Незнайку (который ещё в Цветочном городе, про Луну — это уже ближе к школе)
Что ещё забыл?