ЖЖ Дмитрия Горчева (2009–2010)

Как человек с юных лет упорный и целеустремлённый, будущий профессор несколько месяцев упражнялся, всякий раз сокращая расстояние на миллиметры. И наконец!

«Ну? Ну?!» — все затаили дыхание. «Оказалось невкусно» — сказал профессор разочарованно.

17 января 2010 — Мессидж

Надевая валенки, почувствовал затруднение: не лезет левая нога.

Засунул руку внутрь и вынул горсть фасолевых семян. Без пакета, просто насыпанных в валенок.

Много думал над тем, извините за выражение, мессиджем, который передала мне таким замысловатым образом параллельная крысиная цивилизация, и нихуя этого мессиджа не понял.

Из чего сделал вывод, что уж если я, такой умный, ничего не понял, то цивилизация эта находится на очень низкой ступени развития и поэтому её можно и далее с чистой совестью кормить отравленным просом.

А то топочут и топочут. Чингачгуки, бля. Где теперь все эти чингачгуки, а? Вот то-то. Учитесь книжки читать и осваивайте огнестрельное оружие. Тогда и поговорим.

19 января 2010 — 69

Да, вот Массе 69.

Я не гусар, а простой крестьянин, так что обойдусь без шуток.

Мы с ним оба родились в крупные праздники, не очень зависящие от общественного строя: он на Крещение, а я на Воздвиженье.

Праздники эти отличаются тем, что на Воздвижение положено весь праздник горько сокрушаться, а на Крещение надлежит окунаться в прорубь, а потом пить водку и плясать. Вот как всё по-разному.

Когда-то Александр Николаевич был моим начальником и мы очень много с ним ругались и сильно обижались друг на друга. Я был фантастически хуёвым подчинённым: ни одного задания я, даже для смеху, не делал вовремя. И Александр Николаевич иногда меня за это упрекал. Меня! Светоча русской словесности и практически гения. Представляете?

А потом Александр Николаевич перестал быть моим начальником и оба мы вздохнули с облечением. Потому что ему теперь всё делают вовремя, а меня никто больше не бранит, хотя я по-прежнему не делаю ничего вовремя.

Да, а это я к чему? А! Вот: к тому, что пора бы мне уже, пожалуй, начать раздавать долги, пусть всего лишь устные или письменные, тем, кто сделал для меня что-нибудь Хорошее.

Александр Николаевич сделал мне Очень Много Хорошего. Наверняка это далеко не самое главное, что он сделал в своей жизни, но тем не менее.

Спасибо, я редко говорю это искренне, и тем более, тогда, когда совершенно трезвый.

Если буду жив, загляну на юбилей в следующем году с каким нибудь сельскохозяйственным продуктом. Ну, там, типа яиц десяток или кило картошки, если вырастет.

20 января 2010 — Рецепт

Рецепт приготовления чего угодно в русской печке:

Протопить русскую печку.

Положить, насыпать, нарубить или напилить в казан что угодно, но желательно съедобное. Можно и не рубить — главное, чтобы влезло.

Посыпать или залить чем угодно. Можно также ничем не посыпать и не заливать.

Поставить в печь и забыть.

Вспомнить, достать и есть. Время воспоминания может быть любым — хоть две минуты, хоть двое суток.

Если есть невозможно, отдать собаке-степану.

Всё.

-

Пока это писал, в печи готовился обледенелый судак, которого я принёс из сеней и как попало порубил топором.

Попробовал.

Увы, Степан, но утром в твоей турме опять макароны.

31 января 2010 — и о погоде

Каждое утро я начинаю просмотр мировых новостей не с той хуйни, которую на потеху публике выдумавыют похмельные с утра журналисты, а с прогноза погоды при том, что в городе я к этой погоде совершенно равнодушен. Да где она там, в городе, эта погода? Где-то там, за семью лестничными пролётами да за стальной дверью с кодовым замком. И брать или не брать с собой зонтик — это меня никогда не волновало, потому что ни один зонтик этого мира не прожил у меня и двух дней.

А в деревне, тут погода уже прямо в сенях. И никакой специальный человек не решит за меня — топить мне сегодня печку или не топить и сходить мне в соседнюю деревню с канистрой за ключевой водой или ну ё нахуй — лучше завтра. У нас, правда, в деревне тоже есть родник прямо за бабой Марусей, но, как это почему-то всегда бывает, родник-то поближе да вода похуже.

Синоптики же, которые по количеству шутимых по их поводу шуток давно превзошли даже тёщ, всё же бывают неплохие.

Хороший синоптик отличается от плохого тем, что сам знает, что сосёт из пальца поебень ибо темна вода в облацех и на всё промысел Божий, и потому легко меняет свой же прогноз по пяти раз на дню. А вот плохой синоптик, он свято верует во всепобеждающую силу науки, перемещения воздушных масс, циклоны и антициклоны и поэтому в окошко не смотрит и выходит потом без шапки на улицу, где тут же заболевает чахоткой, как великий украинский поэт Чехов, и так же, как и этот поэт, помирает, так и не оставив потомства.

Ну, туда ему и дорога.

Ладно, пора топить, однако, печку. Пару охапок дров на сегодня хватит.

А в виде приложения к пиздежу — несколько малохудожественных, но глубокомысленных картин деревенского быта.

Автопортрет с фонарём во лбу.

С этим фонарём я иногда по рассеянности даже ложусь спать.

Лестница, сами понимаете, куда.