Зяблик

Мысль о втором ребенке была для нее излишней. Еще одна беременность означала девять месяцев неудобств и потери привлекательности. Детей она не любила, как, по-видимому, и мужа, но разводиться не хотела, а нового мужчину заводить не планировала. Да и зачем, если ей и так прекрасно жилось? Привыкнув заботиться только о своем благополучии, эгоцентричная женщина не хотела думать ни о ком другом.

Отец снова появился в жизни Влада так же неожиданно, как и когда-то исчез. Молодому человеку тогда было уже почти двадцать. Он любил сына своей странной любовью, любовью мужчины, который оставил семью ради служения каким-то одному ему известным идеалам или просто потому, что так было удобно, так ему тогда захотелось. Влад не знал реальной причины и никогда не спрашивал. Он отнесся к появлению отца со свойственной ему холодной сдержанностью. Теперь снова есть отец? О-кэ.

Влад знал, что это благодаря отцу у них с матерью было столько денег. Что благодаря ему он закончил блатную школу, а потом попал в не менее блатной институт. С детства отец всячески баловал сына, заменяя близость родного человека на блестящие обертки. Позже на смену хорошим игрушкам пришли более дорогие подарки, и у Влада всегда были самые лучшие машины, техника, одежда, рано появилась дорогая квартира. Так, считал отец, он возвращал своему сыну долг одиночества духа. Влад же иногда вспоминал свое раннее детство, в котором он обожал отца. Но невозможность видеться с ним вскоре иссушила и эти проблески человечности в душе молодого эгоиста.

Возникнув снова, к разводу отец не стремился, его вполне устраивала красивая кукла, вписывающаяся в интерьеры бизнес-тусовок, в которые тот теперь был вхож. А, может, и всегда был вхож, Влад и этого не знал. Все остальное отец с легкостью получал на стороне. Так они и жили с женой.

Но при этом к сыну он относился с каким-то нездоровым придыханием, что было до боли странным. Он называл его исключительно Владиком. Влада это настолько выводило из себя, что он еле сдерживался. В конце концов он понял, что костюм железного человека, который его отец носил всю свою жизнь, содержал под собой усталого и сентиментального мужчину, сюсюкающегося с сыном как пятилетняя девочка.

Так, в период окончательного своего становления, Влад оказался вблизи настолько чуждых ему людей, что это непременно должно было вызвать в нем чувство отторжения. И вызвало. Вот только отторг он от себя не только своих родителей, а полностью всю свою светлую часть.

Его становление проходило драматично. Внезапный отъезд Юли, так и не закончившийся ее возвращением, стал для него первой значимой потерей в жизни. Он переживал ее в муках. Поначалу он несколько раз ездил к ней, но расстояние сыграло свою злую роль. При каждой их встрече они оба испытывали только боль. Юля ужасно переживала смерть матери, но делала это тихо, и оттого Владу становилось только страшнее. Что-то зловещее смотрело теперь на него из глубины ее глаз, похожее на безразличие. Это была теперь совсем другая Юля. Он предлагал ей вернуться, но она наотрез отказалась. Возврат значил для нее мучительные переживания, воспоминания о матери, которые она так хотела изгнать из своей души. Влад понял, что он был бессилен. Да, пусть он все же стал ее первым мужчиной, но это не помогло ему подсластить горечь утраты. Они оба осознавали, что их жизням теперь суждено разойтись в разных направлениях, потому что они теперь были друг для друга слишком болезненным фоном.

И тогда он стал отрываться. Будучи лидером и бойцом, обладая умом и храбростью, имея задатки циника и фаталиста, Влад свернул на кривую дорожку, и в нем стали быстро прорастать темные корни. В юности он мог стать кем угодно, столь широк был диапазон его внутренних качеств, от борца за справедливость народа до лидера партии мирового зла. Когда в его жизни появилась Юля, весы сильно качнулись в сторону первого. Но потом она исчезла, да если еще и учесть, при каких обстоятельствах… Уехала на месяц и не вернулась никогда. Пусть он и знал, что в том не было ее вины, но это не приносило ему утешения. Влад стал медленно темнеть. К тому же данному процессу сильно способствовало общение с матерью, с которой он на тот момент еще жил и которую ненавидел. Вторым же шагом к его потемнению стало возвращение отца и то, что за ним последовало.