Зяблик

… Вторую неделю Влад не мог спать. Он корил себя за то, что напился и наговорил лишнего. Неужели он стал таким самоуверенным, что позволил себе подумать, что Юля снесет такую обиду? Его гордая Юля. Господи, какой же он дурак! Не зря говорят, что если Бог хочет наказать человека, то он лишает его разума. Бог лишил Влада разума. Он звонил Юле, но та не снимала трубку, ломился к ней в квартиру, но она сменила замки в то же утро. Он искал ее на мероприятиях, но было похоже, что она отклонилась от расписания. Он сходил с ума. Неужели конец? Ему было мало просто трахать всех этих баб? Ему было нужно унизить ее, растоптать ее чувства? Он что не мог делать это втайне от нее, ему нужно было обязательно облить ее всей этой грязью? Его Юлю. Самое светлое, что у него осталось. Самое лучшее, что оставалось от него самого. Как он мог забыть об их недавнем разговоре, когда, рассуждая о ревности, она сказала ему все, что думала? Юля же четко дала ему понять, что для нее – главное уважение, и он должен был знать, что с ней нельзя так обращаться. Мудак. Сволочь. Идиот. Он продолжал искать встреч, но все тщетно, Юля куда-то пропала. Может, улетела в Штаты?

… Вдруг та случайная встреча на Садовом кольце… Она увидела его и повернула в обратную сторону. Влад догнал ее и встал напротив. Юля остановилась и посмотрела ему прямо в глаза. Она была бледна и сильно похудела, под ее глазами были темные, почти черные синяки, а сами ее серо-бирюзовые глаза, от которых обычно веяло весной, потемнели и стали пустыми. У него защемило сердце. Он все же осквернил ее, только вот теперь это больше не заводило его и не доставляло прежнего удовольствия.

– Юля, пожалуйста, послушай…

Она стояла молча и не двигаясь.

– Я не могу без тебя. Мне никогда не было так плохо, если это тебя хоть немного утешит. Я очень люблю тебя. Я знаю, что я сволочь, знаю, что я очень виноват перед тобой, но прошу тебя, нет, я тебя умоляю, пожалуйста, не разрушай сейчас все то, что между нами было. Не уходи, я умоляю тебя. Я никогда никого не умолял.

– Это ты все разрушил.

– Я ничего еще не разрушил. Я кретин, это да, но все еще может быть хорошо. Я все осознал. Прошу тебя, не давай своей гордости управлять твоими чувствами. Ты же любишь меня. И я тебя люблю.

– Гордости? Ты с ума сошел?

– Гордость – это, конечно, не порок, но она всегда мешала тебе жить. Не позволяй ей помешать и в этот раз.

Он уловил перемену во взгляде Юли и понял, что это конец. До этого она смотрела с болью и опустошенностью. Теперь же в ее глазах было одно презренье. Она развернулась и медленно ушла.

Глава 32

Поздно звать тебя сквозь потерю,

Время не повернется вспять.

Я и сам себе уж не верю…

Сам себя предал я опять.

Мы с тобой как песчинки разбросаны,

Друг без друга привыкли быть.

Ты – печаль моя звонкоголосая,

Все же мне без тебя не жить.

Под почти непроглядным сводом

Я кричу, но меня ты не слышишь.

Смотрят звезды лишь с небосвода,

Осудили меня и свыше.

Я все тот же твой верный невольник,

В бедах наших судьба виновна.

Для тебя я теперь лишь раскольник,

Для меня ты – венок терновый.

(прим.: стихотворение «Поздно», автор Анна Кимова)

…

– Влад, нет! – громко прокричала Юля.

Влад на секунду замешкался, чем и воспользовался Дмитрий. Он резко ударил нападающего по руке, в которой был пистолет, и тот выпал. Тогда Дмитрий нанес ему второй удар, пришедшийся в корпус, в результате которого мужчина завалился на бок. Дмитрий быстро поднял с земли пистолет и рукояткой ударил им Влада по голове. Тот упал. С земли поднялся водитель Дмитрия, он был ранен в руку. Второй рукой он помог хозяину поднять с земли нападавшего, который был без сознания. В просвете ворот стояли три женщины и с изумлением смотрели на все происходящее. Юля держала руку у лица и плакала, за плечо ее поддерживала Елена. Анастасия крестилась. Дмитрий и водитель подтащили Влада к воротам и занесли его на территорию. В этот момент из кустов показался человек из охраны Дмитрия. Он вел второго мужчину в маске, одетого во все черное. Одна рука нападавшего была заломлена за спину, другая болталась в неестественной позе, мужчина был ранен. Охранник также завел его на территорию, и ворота закрылись.

… На стуле, повернутом к столу, сидел Влад. Его руки были заведены за спинку стула и обвиты скотчем, ноги примотаны к ножкам. У Влада была разбита голова, из раны сочилась кровь, застилая один глаз и стекая ниже. Кроме него в кабинете были только Дмитрий, сидящий в кресле матери, и его человек из охраны, стоящий возле двери.

– Не могу сказать, что рад знакомству, – Дмитрий сверлил Влада мрачным взглядом исподлобья.