Зябликова Зина и методы нерационального мышления

Господин Острожиц так же осмотрел мои зубы, провёл рукой по волосам, осмотрел уши и кожу на лице.

Затем, по его распоряжению, я вновь попала в руки стражников, но в этот раз меня уже не тащили, а довольно аккуратно переместили в камеру, не забыв при этом пощупать упругость моей попки.

Заняв всё то же место у дальней стены, я с отчаянием всмотрелась в ночную мглу. С противоположной стороны слышался храп, шуршание и тихие разговоры. Постепенно они затихли и камера погрузилась в сон.

Я ещё некоторое время боролась с ним, не желая засыпать в столь опасном месте, но веки смежились и я выключилась, опустив лицо на колени.

Проснулась оттого, что кто-то водил рукой по моей здоровой ноге.

В темноте две тени уже настырно пытались распахнуть мой плащ.

Я было вскрикнула, но чья-то вонючая рука закрыла мне рот, а три другие ещё яростнее забегали по телу.

Пытаясь оттолкнуть руки, я задела больную ногу, и тут же прострелившая тело сильная боль, едва не выгнула меня дугой.

Воспользовавшись этим, насильники заломили мне руки за спиной и оттащили от стены, перевернув на живот.

— Сейчас, сейчас, всё будет. Не сопротивляйся, тогда не будет больно — шептал голос на ухо, а с другой стороны мерзкий язычок заслюнявил по шее.

Я пыталась кричать, пыталась кусаться, но всё было безрезультатно.

В какой-то момент, мне удалось ударить одного из навалившихся на меня мужчин пяткой, отчего его кисть слегка ослабла, и я впилась в неё зубами.

Болезненный вой разнёсся по камере, разбудив уснувших арестантов, а со стороны коридора послышались шаги охраны.

Я уже понадеялась, что мне удастся вырваться, но кто-то плотный навалился на меня всем телом, прижав к полу, охватив при том горло и зажав рот.

Стража постояла некоторое время возле решётки, несколько раз ударила по ржавым прутьям и удалилась.

Я готова была рыдать от бессилия и отчаяния. Боль и безнадёжность накрыли меня с головы до ног. Я слово перестала чувствовать своё тело, отрешилась от него, лишь где-то вдалеке ощущая, как кто-то копошится у моих ног.

А потом я закричала. Не в голос, лишь мысленно. Сознание начавшее погружаться во тьму, резко вынырнуло на поверхность. Я будто бы уткнулась в барьер, который окружал меня со всех сторон и не давал двинуться дальше.

И он лопнул. Лопнул словно мыльный пузырь, переливавшийся, ещё какое-то мгновение назад, всеми цветами радуги.

На периферии сознания, мелькнула мысль, но я не успела ухватиться за неё, и всё померкло.

Глава в которой Зина наконец находит источник информации, а после спасается от него бегством

Небольшое отступление. Кабинет главного дознавателя городской жандармерии города Пыталово.

Никто не мог сказать, что главный дознаватель Пацюк Эдгардович с утра был не в духе, потому что это значило лишь одно — покривить душой перед истиной.

Дознаватель был не просто зол, он был в ярости.

Прохаживаясь по кабинету и возмущённо размахивая руками, он бросал гневные взгляды на собравшихся в комнате подчинённых, никак не желающих входить в его положение.

И как раз поэтому, Пацюк считал своим долгом, — да что там долгом — самим смыслом своего существования — раскрыть глаза на проблему, грозящую, в первую очередь ему самому, потерей нагретого места, а то и жизни, если кости упадут пустыми глазницами вверх.

Наконец, он взял себя в руки и начал: «Господа, я собрал вас здесь, чтобы сообщить вам пренеприятнейшее известие»

На мгновение он замолчал, собираясь с мыслями и обводя сидящих в комнате подчинённых маленькими злобными глазками.

— К нам едет Бальзамировщик!

— Как бальзамировщик?—переспросили одновременно плотный маг жандармерии Острожиц и ещё один, чуть более светлого оттенка карлик, похожий на главного дознавателя как две капли воды.

— А вот так, господа! — продолжил тот и гневно посмотрел через распахнутое окно на медленно встающее над городом солнце, после чего, перевёл взгляд сначала на карлика, потом на мага и снова на карлика.

Оба подчинённых имели вид взъерошенный и слегка придурковатый, что выражалось в мешках под глазами, всклокоченных волосах на голове и абсолютно недоумевающих взглядах, подразумевающих под собой немой вопрос: «За каким игривым вурдалаком их подняли в такую рань».

— И чито я пропустил? — подал голос карлик в миниатюре, заплетающимся языком.

— Если бы ты чаще бывал на своём рабочем месте и поменьше прикладывался к кружке, то ты был бы в курсе событий...

— Но, позвольте, господин дознаватель..., — промямлил тот, пытаясь не дышать в сторону начальства, хотя это и не сильно помогало.

— Старший дознаватель! Старший! — мгновенно вскипел Пацюк, наблюдая одним глазом за родственничком, а другим за тем, как стоящий на окне любимый цветок — Оглоед, медленно загибается от запаха перегара.

— Да хоть Всевидящий жнец, ты объясни с чего ты такой? Меня с самого утра сняли с такой роскошной ба... хмм... клиентки и притащили сюда. Да за каким бесом? А между прочим я раскопал интересную информацию — вот ты знаешь, что у госпожи Септиены появилась ученица? Не знаешь, а я знаю! Вот!