Зиэль

Ясный весенний день вдруг обернулся хмурыми сумерками, легкие веселые облачка набухли грозой и хладом, стали темными и неповоротливыми, ударил липкий ветер, разнообразя дождевые капли мокрым снегом и градинами. Идти стало трудно, рыцарям то и дело приходилось останавливаться, чтобы перевести дух.

– А где он, Санги-то? Жив ли?

– Я ведь тебе уже отвечал вчера: никто не знает. Пропал, будто сгинул… И вот тогда я подумал, Лагги: взлечу напоследок, наслажусь свободой, никому из смертных недоступной!

– Угу. Если только до этого вихрь сей не сшибет нас с ног и не прикатит кубарем опять к подножью, к биваку.

– Не сшибет. Не так уж нам и далеко до заветной полянки – я так ее называю. Если бы нам еще погода улыбнулась – так давно бы уже на месте были, и ты бы засветло успел вернуться.

– Знаешь, Фодзи, давай не будем! Я сам о себе побеспокоюсь… И вообще у меня на душе ящер гадит. Правильно ли я поступаю, что собираюсь смотреть сложа руки, как старинный друг…

– Правильно, правильно. Забыл, как на поле боя приходилось помогать истерзанным, избавлять от мучений товарищей своих, последнюю милость оказывать?.. Вот – то же самое.

Закончились дождь и град, немного погодя сдался и снег, но того, что уже намело на горные тропы, вполне хватило, чтобы сделать дальнейший путь для обоих рыцарей медленным и мучительным. Несмотря на невероятное мужество свое, Фодзи Гура сомлел, терзаемый усталостью и болью, так что сиятельный граф Лавеги Восточный вынужден был взять его к себе на закорки, чтобы нести дальше.

– Я меч свой сниму, чтобы тебе не мешал, а ты его к себе за спину повесь, в пару к твоему… Ох, Фодзи, Фодзи, друг мой… Какой же ты стал легкий…

– Угу, только не надорвись. Погоди, секиру выброшу, она мне уже никогда… Я на тебе отдохну чуток и далее сам пойду…

– Крепче держись.

До назначенного места добрались уже затемно.

Кстати сказать, я остался незамеченным, когда они брели мимо меня, сквозь сугробы, и я решил из любопытства отложить свои пустые намерения, необязательные заботы: ну-ка, думаю, гляну – куда они идут, и чем дело закончится? Тут же развернулся и пошагал, держась как можно ближе к рыцарям, ибо вьюга прытко заметала их слова и приходилось прислушиваться. Они не замечали соседства, ибо уж если я стараюсь быть незаметным – даже Камихаю не учуять меня! Камихай восхотел полакомиться двумя усталыми путниками и напал на них, едва лишь они вышли на «полянку», но он, бедолага, еще не ведал – на кого клыки нацелил, да и откуда бы ему знать?

Рыцари вовремя почувствовали миг опасности: от предвкушения любимого дела куда и боль с усталостью исчезли! Бедный Камихай – как он визжал! Отведать от двух таких прославленных мечей – кому угодно покажется невкусным, да еще за рукояти оных держались люди такие… не нежные, прямо скажем, и очень опытные. Вжик, вжик вжик – похромал прочь наш хнычущий Камихай, со скоростью тугого ветра, другую добычу искать – благо не так далеко унюхал он сломавшего ногу длинношерстного травояда курсуя… Не курсуй – так еще неизвестно, как бы у них сложилось, Камихай силен.

– Послушай, Фодзи, я вот что удумал… Давай, вместе спрыгнем? А что? Я тоже рыцарь, пусть и не столь прямой и несгибаемый… Трону я свое отслужил, дети выросли. Может, я тоже хочу полетать напоследок?

– Не дури, Лагги, ты не один, в отличие от меня. Кроме того, это моя мечта, моя собственная. А ты себе другую выдумай. Вот, глупец я, глупец!

– Что такое, Фодзи?

– Да то. Стемнело, куда я полечу, ничего не видя? Этак от удовольствия ничего не останется! Вот ведь досада! И главное – винить некого, кроме самого себя, раньше надо было думать. Ты, вот что, Лагги: давай прощаться. Простимся, обнимемся – и беги вниз, а я останусь ждать рассвета. На рассвете прыгну.

– Я подожду. Вместе подождем.

– Все, Лагги. Решение принято, ибо такова моя последняя воля. Имею право. Давай обнимемся… на прощание. Там, где повет к сараю примыкает – надобно заменить два венца, не забудь.

Лавеги Восточный подавил вздох и нехотя поднял левый мизинец, в знак окончания спора.

– Не забуду. И возьми мой камзол, на вот, тебе дольше ждать, а я на ходу согреюсь.

– Прощай, Лагги.

– Прощай, Фодзи.

Рыцари расстались навсегда. Один из них побежал вниз, стуча зубами от холода, в надежде, что успеет пройти по протоптанному следу, прежде чем поземка не заметет его, а другой закутался в оставленный камзол, поверх своего, в одеяло, предназначенное послужить подстилкой во время прощального созерцания, и укрепился духом, ожидая далекий рассвет. Мгновения капали одно за другим… медленно, печально, словно не желая покидать одинокого рыцаря, а ночной хлад тем временем окреп, обернулся в нешуточный мороз…