Читаем Зигфрид полностью

— Ну, какой же он тогда мастер? Ничего не знает. Видно, не так просто угадывать… Осрамился Хакуд, опозорился… А вы что? Задали ему вместе с этой женщиной? Что потом было?

— Потом произошла совершенно необыкновенная вещь. У меня как сердце чуяло, спросил я у этой женщины, не зовут ли ее госпожой Ритой. И точно, оказалось, что она моя матушка. Как она поразилась!..

— Ага, — произнес Аик несколько смущенно. — Он все-таки настоящий мастер, этот гадальщик… Удивительно… Действительно… Хм…

Он был удивлен и обрадован, когда Коскэнд затем рассказал ему о том, что убежище Куни и Гендиро открылось и что матушка согласна помочь в отмщении. «Само небо покровительствует тебе, — сказал он, — смотри же отправляйся завтра пораньше, чтобы не опоздать. С честью исполни свой долг и возвращайся!» На следующее утро Коскэнд собрался в путь. О том, как он отомстил, мы расскажем в следующий раз…

* * *

Итак, после девятнадцатилетней разлуки Коскэнд встретится со своей матерью, они отправились на постоялый двор и там поведали друг другу обо всем, что с ними случилось за это время. Коскэнд был поражен, когда узнал, что Куни и Гендиро скрываются в доме его матери. Когда мать пообещала ему помочь отомстить, он едва не запрыгал от радости и поспешил домой, чтобы рассказать все своему тестю Аику. Рано утром шестого августа он подошел к воротам замка, и стал ждать. Скоро, как было условлено, появилась в сопровождении слуги его мать в дорожных одеждах, и Коскэнд незаметно последовал за ними. Рита отправила слугу вперед предупредить Гарольда о своем возвращении, а затем подозвала к себе Коскэнда.

— Вон впереди мой замок, видишь? — тихо сказала она. — На гербе изображена гора, на которой знак «пять». Дальше, как видишь, тянется стена. Если пойти вдоль этого забора и свернуть за угол, там будет проулок, узкий, как тропинка. Свернув туда и пройдя немного, ты увидишь по левую руку калитку. Если войти в эту калитку и пройти через двор, справа будет крошечная пристройка. В ней и скрываются Куни с Гендиро. Нынче же вечером я отодвину засов калитки. Прокрадись туда и ты захватишь их, как мышей в мышеловке. Только смотри, чтобы тебя никто не заметил…

— Большое вам спасибо, матушка, — сказал Коскэнд. — Никогда я не думал, что благодаря вам мне удастся выполнить свой долг. Когда я вернусь и восстановлю род господина, я войду в права наследника Аика и уж тогда непременно возьму вас к себе. Я намерен выполнить перед вами свой сыновний долг… Я выполню долг верности и долг преданного сына, какое это будет счастье!.. Ну хорошо, а где мне лучше подождать условленного часа?

— Говорят, постоялый двор соседнего замка — очень солидное заведение. Остановись там. И не забудь, ночью…

— Не забуду, — сказал Коскэнд. — До свидания, матушка!

Расставшись с матерью, он отправился в соседний замок и стал ждать, пока колокол пробьет пять раз. А Рита пошла к себе домой. Гарольд был очень удивлен.

— Как быстро вы изволили вернуться! — сказал он. — Вот уж не ожидал! Я полагал, вы пробудете дольше… Верно, и посмотреть ничего толком не успели?

— Что делать, — ответила Рита. — Я и сама не думала вернуться так скоро, а вот пришлось… Так спешила, что даже подарков купить не успела.

— Ну, зачем вам еще о таких вещах беспокоиться, — возразил Гарольд. — А я думал, матушка, что вы пробудете в столице месяц-другой, ведь за такой срок дом родной не забывают… Посмотрите то, другое… Совсем не думал, что вы вернетесь так внезапно…

— Вот остаток денег, что ты давал мне на дорогу, — сказала Рита. — Нехорошо разбрасываться деньгами, но сделай одолжение, раздай прислуге…

Деньги завернули в бумагу и раздали слугам, а Рита, кроме того, отобрала для них кое-что из ношеной одежды.

— Обошлись бы и деньгами, — заметил Гарольд.

— Ничего, — сказала Рита. — Это я оттого, что у меня как-то тяжело на сердце… Вещи старые, поношенные, отдай их служанкам, они всегда заботились обо мне… А что, Куни и этот Гендиро по-прежнему живут в дальней пристройке?

— Мне перед вами совестно, матушка, — вздохнул Гарольд. — Негодяи они… Вот навязались на мою голову! Держу их только потому, что честь требует, Гендиро-то этот все-таки из рыцарей, хоть и выгнали его… Вам они, наверное, очень неприятны…

— Я хотела бы поговорить с Куни без помех, — сказала Рита. — Будь так любезен, поступись на сегодня делами, закрой лавку пораньше и уложи челядь спать. А я пойду в пристройку и поговорю с Куни и Гендиро… Вели подать туда выпивки и закуски.

— Еще и угощать их…

— Нет, иначе нельзя. Я им ничего не купила, так что прикажи подать.

Гарольд неохотно повиновался. Мать он жалел и ослушаться ее не мог. Приготовили угощение. Отнесли в пристройку. Когда слуги наконец улеглись, Рита отправилась к Куни и Гендиро.

— Матушка! — воскликнула Куни. — Вы уже изводили вернуться? Вот уж не думала, не ждала! А говорили, что вернетесь не раньше, чем через месяц… Удивительно просто, как вы скоро!

— Покорнейше благодарю за гостинец, — сказал Гендиро, кланяясь. — Нам здесь сейчас подали вина и закуску.

Перейти на страницу:

Все книги серии Мифы

Львиный мед. Повесть о Самсоне
Львиный мед. Повесть о Самсоне

Выдающийся израильский романист Давид Гроссман раскрывает сюжет о библейском герое Самсоне с неожиданной стороны. В его эссе этот могучий богатырь и служитель Божий предстает человеком с тонкой и ранимой душой, обреченным на отверженность и одиночество. Образ, на протяжении веков вдохновлявший многих художников, композиторов и писателей и вошедший в сознание еврейского народа как национальный герой, подводит автора, а вслед за ним и читателей к вопросу: "Почему люди так часто выбирают путь, ведущий к провалу, тогда, когда больше всего нуждаются в спасении? Так происходит и с отдельными людьми, и с обществами, и с народами; иногда кажется, что некая удручающая цикличность подталкивает их воспроизводить свой трагический выбор вновь и вновь…"Гроссман раскрывает перед нами истерзанную душу библейского Самсона — душу ребенка, заключенную в теле богатыря, жаждущую любви, но обреченную на одиночество и отверженность.Двойственность, как огонь, безумствует в нем: монашество и вожделение; тело с гигантскими мышцами т и душа «художественная» и возвышенная; дикость убийцы и понимание, что он — лишь инструмент в руках некоего "Божественного Провидения"… на веки вечные суждено ему остаться чужаком и даже изгоем среди людей; и никогда ему не суметь "стать, как прочие люди".

Давид Гроссман

Проза / Историческая проза

Похожие книги

В круге первом
В круге первом

Во втором томе 30-томного Собрания сочинений печатается роман «В круге первом». В «Божественной комедии» Данте поместил в «круг первый», самый легкий круг Ада, античных мудрецов. У Солженицына заключенные инженеры и ученые свезены из разных лагерей в спецтюрьму – научно-исследовательский институт, прозванный «шарашкой», где разрабатывают секретную телефонию, государственный заказ. Плотное действие романа умещается всего в три декабрьских дня 1949 года и разворачивается, помимо «шарашки», в кабинете министра Госбезопасности, в студенческом общежитии, на даче Сталина, и на просторах Подмосковья, и на «приеме» в доме сталинского вельможи, и в арестных боксах Лубянки. Динамичный сюжет развивается вокруг поиска дипломата, выдавшего государственную тайну. Переплетение ярких характеров, недюжинных умов, любовная тяга к вольным сотрудницам института, споры и раздумья о судьбах России, о нравственной позиции и личном участии каждого в истории страны.А.И.Солженицын задумал роман в 1948–1949 гг., будучи заключенным в спецтюрьме в Марфино под Москвой. Начал писать в 1955-м, последнюю редакцию сделал в 1968-м, посвятил «друзьям по шарашке».

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Историческая проза / Классическая проза / Русская классическая проза
Александр Македонский, или Роман о боге
Александр Македонский, или Роман о боге

Мориса Дрюона читающая публика знает прежде всего по саге «Проклятые короли», открывшей мрачные тайны Средневековья, и трилогии «Конец людей», рассказывающей о закулисье европейского общества первых десятилетий XX века, о закате династии финансистов и промышленников.Александр Великий, проживший тридцать три года, некоторыми священниками по обе стороны Средиземного моря считался сыном Зевса-Амона. Египтяне увенчали его короной фараона, а вавилоняне – царской тиарой. Евреи видели в нем одного из владык мира, предвестника мессии. Некоторые народы Индии воплотили его черты в образе Будды. Древние христиане причислили Александра к сонму святых. Ислам отвел ему место в пантеоне своих героев под именем Искандер. Современники Александра постоянно задавались вопросом: «Человек он или бог?» Морис Дрюон в своем романе попытался воссоздать образ ближайшего советника завоевателя, восстановить ход мыслей фаворита и написал мемуары, которые могли бы принадлежать перу великого правителя.

А. Коротеев , Морис Дрюон

Историческая проза / Классическая проза ХX века