Зигмунд Фрейд

У Фрейда был двоякий интерес к англоязычным странам: он стремился заработать их валюту и распространить там психоанализ, особенно в США. Великобританию он всегда очень любил, но понимал, что настоящий объект для завоевания находится за океаном. Презрение и отвращение, которое он часто выражал по отношению к американской культуре, вероятно, усиливалось еще и тем, что психоанализ легко там укоренился и его нужно поддерживать, несмотря на все его соображения по поводу нахальства и стремления американцев к наживе. Кроме того, ему было неприятно, что он так нуждается в американских деньгах.

В октябре 1920 года он связался со своим племянником Эдом Бернейсом, предложив написать популярные статьи для ньюйоркского журнала, пользующегося неплохой репутацией, и дав не очень привлекательное название для первой статьи: «Не используйте психоанализ в полемике». Бернейс обратился в «Космополитан», и журнал предложил по тысяче долларов за статью, огромную сумму, если они будут написаны на тему «Психическое место жены в доме». Фрейд отказался. Под «популярными» он подразумевал статьи, предназначенные для образованных неспециалистов.

Приблизительно в это же время Сэм Фрейд в Манчестере, читая старый номер «Панча» в приемной дантиста, с «удивлением и радостью» увидел стихотворение о Фрейде и Юнге. Он отослал его дяде, но тот не порадовался. Стихотворение было весьма глупым. Популярность, вздохнул Фрейд, это угроза серьезным открытиям.

Тем не менее в зыбучих песках общественного мнения психоанализ начал занимать все более прочное место. Фрейд тут же согласился с предложением Бернейса, поступившим несколько лет спустя, о том, чтобы он возглавил «международную психоаналитическую организацию» с «научным фондом», в которую будут поступать желающие и распространять идеи психоанализа. К сожалению, люди не заинтересовались научными фондами. Они ждали от психоанализа другого.

«Чикаго трибьюн» в июне 1920 года предложила Фрейду двадцать пять тысяч долларов за психоанализ двух студентов, Леопольда и Леба, совершивших нашумевшее убийство четырнадцатилетнего мальчика, потому что, как утверждали, они считали себя «ницшеанскими сверхлюдьми». Но в то время он в любом случае не мог принять это предложение из-за здоровья, и поэтому ему не пришлось раздумывать, поддаваться ли искушению получить сумму денег, которых бы ему хватило на долгую обеспеченную старость.

В том же году голливудский продюсер Сэм Голдвин предложил ему целое состояние (говорят, что эта цифра составила сто тысяч долларов), чтобы он участвовал в создании фильма о «великих любовных историях мира», начиная с Антония и Клеопатры. Несомненно, главным для студии являлось бы имя Фрейда на экране и в рекламе. В глазах публики, несмотря на все свои старания, Зигмунд Фрейд теперь оказался символом сексуальных откровений, слишком научным, но смелым и современным. Он отклонил предложение Голдвина.

На следующий, 1925 год немецкий режиссер Ганс Нойман попытался вовлечь его в съемки образовательного фильма о психоанализе. Фрейд совсем этим не заинтересовался и оставил переговоры Абрахаму, который в то время был президентом международной ассоциации. Научно-популярный фильм «Тайна души» был тут же сделан и показан в кинотеатрах. В рекламе сообщалось, что он снят «под руководством» Фрейда, что было совершенно неверно и чрезвычайно его раздражало. Джонс попытался запретить показ фильма в Лондоне, но безуспешно.

«Психоанализ привлекал кинематографистов из коммерческих соображений. Сценарий так и не снятого немецкого фильма того периода, „Сенсационные откровения о ночной жизни человеческой души“, был основан на хореографической версии „Трех очерков о сексуальности“ Фрейда, где должны были сниматься мальчик-звезда Джеки Куган в роли молодого Эдипа и „Тиллер Герлз“ в качестве эротических танцовщиц.»

Поскольку в это время имя Фрейда приобрело огромную известность, он стал и популярнее, и в то же время уязвимее. Репутация сделала его «новостью», объектом всеобщего внимания. В сенсационной истории американского пациента и его любовницы (доктора Горация Фринка и госпожи Анжелики Бижур) он едва избежал газетной шумихи.

Фринк, который в 1905 году закончил Корнеллский университет, начал работать психиатром, увлекся гипнозом и быстро перешел к психоанализу, став первым секретарем Нью-йоркского психоаналитического общества в 1911 году. Он и его жена, Дорис Бест, были проанализированы на следующий год коллегой, доктором Тадеушем X. Эймсом, и он собирался посетить Вену в 1915 году, чтобы анализ продолжил сам Фрейд. Война сделала это невозможным.

Эрнест Джонс сначала решил, что он «честный парень, но очень ограниченный», но тот в 1918 году опубликовал весьма полезную книгу о навязчивом поведении, и когда после войны психоанализу в США понадобился лидер, а особенно местный редактор международного журнала, популярность Фринка в нью-йоркском обществе — а также раздражавшая Фрейда привычка Брилла не отвечать на письма — сделала его серьезным кандидатом.