Зигун

Думая обо всем этом, Зигун нажал кнопку поддува воздухом жилета и стал работать ластами, пытаясь всплыть повыше как можно быстрее. При этом его по-прежнему уносило течением в открытый океан с довольно большой скоростью.

Через несколько секунд дайвер бросил взгляд на компьютер — и когда увидел цифры, занервничал по-настоящему. Первой мыслью было: неужто это все?! Компьютер показывал сорок один метр глубины. Получается, что после надувания жилета и работы ластами вместо всплытия Зигун получил еще большее погружение.

Уже потом, на берегу ему объяснили, что он попал в нисходящее течение. Его не просто уносило в море, но еще и уводило на глубину. Такое редко, но случается, и теперь Зигун испытал это на себе, понимая, что помощи ему ждать неоткуда. Но тогда он еще не знал ничего про ангелов…

Зигун отчаянно нажал на кнопку поддува жилета и продолжил усиленно работал ластами, пытаясь всплыть. И то ли законы физики, то ли помощь ангелов сделали свое дело: надутый воздухом жилет стал поднимать дайвера. При этом Зигун понимал, что если слишком сильно надуть жилет, то можно быстро вылететь с глубины сорока метров, и это… мгновенная смерть. И выходило, что, с одной стороны, нисходящее течение тянет его на глубину, где ждет смерть, а с другой стороны, надутый воздухом жилет, стремительно поднимая Зигуна с глубины, высвободит его из течения, и когда сопротивления уже не будет, с полностью надутым жилетом его выбросит на поверхность, где у него разорвет внутренние органы от перепада давления.

Течение его по-прежнему несло в океан; Зигун давил на кнопку поддува, работая ластами что есть мочи, и внимательно следил за компьютером на руке. Он сначала поднимался медленно, потом быстрее и быстрее. 38 метров… 35… 30… 25… В какой-то момент он понял — пора, и отчаянно нажал на кнопку травления воздуха, одновременно следя за глубиной. Он почувствовал, что течение уже не тянет его вниз, и теперь нужно стравливать воздух, чтобы его не выкинуло на поверхность.

Тем временем дисплей показывал двадцать метров, воздух был выпущен. Он перестал всплывать и теперь начал медленно уходить ниже.

Кажется, пронесло, подумал Зигун. Он теперь уже спокойно слегка поддул жилет и поработал ластами — компьютер показал девятнадцать метров.

Теперь надо было постепенно всплывать, а то в этой борьбе он потратил слишком много воздуха. Зигун посмотрел на манометр — воздуха было еще достаточно на то, чтобы отвисеться в декомпрессии и всплыть. Если бы все случившееся произошло в конце погружения, воздуха Зигуну точно не хватило бы на борьбу с течением и на безопасное всплытие. Для таких случаев и нужен напарник, который должен поделиться своим воздухом, но Зигун оказался один на один со стихией.

И уже после того, как Зигун оказался на глубине чуть выше двадцати метров, произошло нечто странное. Все это время Зигуна уносило в открытый океан, да еще и утягивало на глубину. Но теперь Зигун вдруг увидел перед собой риф, к которому он пытался приблизиться в начале заплыва. И какое же его было удивление, когда он заметил неподалеку свою группу. Тогда логичного объяснения событию Зигун не нашел, но теперь он понимал, что, видимо, поработали ангелы. Может, конечно, течение шло вокруг рифа, и Зигун сделал полный оборот. Или, например, помимо нисходящего течения выше оказалось прямо противоположное. И когда Зигун немного всплыл, его подхватило «возвратное» течение и вернуло к рифу. Так или иначе, он присоединился к своей группе и поплыл дальше вместе со всеми, как будто ничего не произошло.

Для него это был, пожалуй, самый опасный момент за все время его погружений. Даже когда они однажды ныряли ночью, поднялся шторм, а за волнами их не мог найти катер, было не так страшно, поскольку в этот момент он был не один.

Теперь же на все эти события Зигун смотрел уже совсем по-другому.

* * *

Он снова вспомнил аварию, в которой погиб. Это сцена периодически возникала перед ним.

Он тогда медленно угасал, теряя сознание и при этом осознавая, что умирает. Описать это чувство практически невозможно, и лучше, наверное, умирать мгновенно. А когда это происходит… неторопливо, то приходит осознание того, что всё кончено. И то, что перед глазами умирающего якобы проходит вся его жизнь, — это бред: ничего перед глазами не проходит.

Он четко помнил все происходящее в момент аварии и после, все свои мысли, помнил все ощущения — как в замедленном кино. Последней мыслью перед аварией было: «Неужто это все?» Потом удар. Он четко видел, как сминаются капоты его и встречной машины. Он даже видел лицо того парня: он был гораздо моложе Зигуна. Может, если он был постарше и поопытнее, то все сложилось бы иначе, и они избежали бы аварии. Но молодость и бестолковость сделали свое дело.

На лице парня было отчаяние и страх. И понимание неотвратимости столкновения.

Глава 8