Зигзаги судьбы

Мы наметили делянку под ферму примерно в полкилометре от деревни и принялись ее расчищать. Иван с Владом валили бензопилой деревья, а мы с Ольгой обрубали ветки и снимали со стволов кору. Эти бревна должны были пойти на сруб. Другой работы не было, школа закончилась, поэтому все силы были брошены на строительство фермы. Иван научил Влада, как рубить бревна в паз, и дело у них продвигалось быстро.

Еду мы приносили с собой и тут же на костре ее и разогревали. Все дети с интересом крутились вокруг, собирали мох для сруба, убирали кору, стаскивали в кучу ветки и все это жгли. Отравляли жизнь только комары. Потом появилась мошка, и по сравнению с ней комары стали казаться ангелами божьими. Казалось, что воздух кончился и вместо него все пространство заполнилось копошащейся серой массой, гудящей на высоких тонах. Мошка билась об лицо, лезла в рот, нос, глаза и уши и словно масляной пленкой растекалась по открытым участкам тела. Никакие мази на нее не действовали. Укусы распухали, чесались и болели. Немного спасала одежда с плотно прилегающими резинками на рукавах и штанинах, да шляпы с очень мелкой сеткой, плотно завязанной на шее.

К концу июня ферма была построена. Внутри поставили перегородки между стойлами, соорудили кормушки и сделали небольшое окошко. На чердаке под крышей было много места для хранения сена. Теперь нужно было ехать в Ербогачен на молочную ферму, выбрать там несколько коров и доставить их на барже в Наканно. Мы заранее договорились обо всем с заведующей, так что для работников фермы это не было неожиданностью.

Сплав

За коровами решили отправить нас с Иваном. У меня был хоть какой-то опыт в этой области, и я умела доить. У Ольги не было никакого опыта. Наш аэродром раскис от дождя и самолет временно не летал. Время нам терять было нельзя, так как из Ербогачена в нашу сторону направлялась последняя в этом сезоне баржа, и упустить ее было нельзя. Влад остался с детьми, а мы с Иваном решили плыть на моторке. Загрузив в нее канистры с горючим, еду, котелки, спальники и запасную одежду, мы тронулись в путь. Расстояние от Наканно до Ербогачена по реке составляет около 500 километров. Груженая моторка медленно шла вверх по течению. Плыли мы три дня, останавливаясь поесть и на ночлег в охотничьих зимовьях. Тунгуска текла, извиваясь в довольно крутых берегах. Кругом была совершенно дикая и, казалось, нетронутая человеком природа, если бы не зимовья, выдававшие присутствие здесь людей. Это были места, где когда-то погиб прототип главного героя «Угрюм-реки» — золотопромышленник Громов.

Зимовья ставили на удобных местах, и как правило, их было видно с реки. Дверь никогда не запиралась. Некоторые из них были запущенны, там давно никто не появлялся. Другие выглядели ухоженно, чувствовалась заботливая рука хозяина. На полке всегда были спички, свечи, заправленная керосиновая лампа и кое-какая еда — в основном, крупа, мука, сухари и сахар, иногда банка тушенки или сушеная рыба. Возле печки — сухая растопка. Мы ничего этого не трогали, так как у нас были свои запасы, и оставляли зимовье в том же порядке. Это был негласный закон охотников. Периодически в эти домики наведывались медведи и устраивали там погром. Нам удалось увидеть эту картину, когда мы сделали очередную остановку. Дверь была распахнута настежь, и внутри зимовья все было перевернуто вверх дном. По полу за порог и дальше в лес тянулась дорожка из крупы. Иван прихватил с собой ружье, и мы пошли по этой дорожке. Через некоторое время она закончилась в кустах пустым драным мешком. Пока там что-то было, медведь его тащил, а когда вся крупа высыпалась, потерял интерес и бросил.

В одном месте Иван причалил к берегу и сказал, что мы тут порыбачим. От главного русла реки отходила заросшая протока — старица. Иван скрылся в лесу и через некоторое время выплыл на погонке — небольшой деревянной плоскодонке. Оказывается, он сюда иногда приезжал рыбачить и припрятывал лодку в зарослях.

Долина реки изобиловала такими старицами, и в них водились довольно крупные караси. Тунгусы готовят этих карасей по-особому: чистят от чешуи и делают сбоку около головы небольшой надрез, через который вытаскивают кишки и желчный пузырь. Все остальное остается внутри. В это время карась полон икрой и молоками. Потом делаются надрезы по бокам вдоль ребер, карась укладывается на сковороду, подсаливается и тушится на медленном огне. Получается необыкновенно вкусно.

Иван быстро поймал сеткой пару рыбин, и у нас были на обед караси по-тунгуски.

Как-то выплыв из-за очередного поворота реки, мы увидели на берегу медведя. Он смешно, эдаким столбиком, сидел на задних лапах и, вытянув шею, с любопытством нас разглядывал, пока лодка не скрылась за поворотом.