Зигзаги судьбы. Жизнь продолжается

Они вошли в помещение подстанции, Глеб сразу же пошёл в диспетчерскую писать отчёт, а Богдан сел рядом с Матвеем, который что-то быстро писал в блокнот. Он легко толкнул друга локтем и заглянул в записи друга.

– Это что ещё за «‎ПЛАКСА»?

Матвей широко улыбнулся и тихо ответил:

– Алиса очередной шедевр выдала! Схема оказания помощи при отёке Квинке – «‎Плакса»: преднизолон, лазикс, адреналин, контрикал, сальбутамол, аминокапроновая кислота. Можно проще – схема под названием «‎ГАД» – глюкокортикоиды, антигистаминные, десенсибилизирующие. Блин, бро, я иногда задумываюсь – откуда в её голове столько всего? Она меня сегодня рассмешила, её-богу! Ты вот, к примеру, знаешь, что такое «‎очко»? Правильно, три карты: тройка, семерка, туз. А теперь представь эти цифры на часах и перенеси их на геморроидальные узлы! Ты представляешь это «геморроидальное очко»? Но ведь верно подмечено – именно так узлы воспаляются, а, следовательно, так их и оперируют. Она супер, просто супер. Понимаешь, когда она сказала, что многому меня научит, я не думал, что она пойдёт по такому пути. Ну, думал, ещё один ментор с классической школой, а она вон как всё повернула – в стихах и с юмором. Только она уже несколько раз говорила о том, что она может уйти куда-то. А ты чего такой? Что случилось?

Богдан откинулся на спинку дивана, закинул голову назад и тихо ответил:

– Не успели. Передоз. Наш с тобой ровесник. Бля, Мэт, там такой гадюшник! Все вповалку, на полу, грязь, вонь, там колются, тут этот парень умирает, в углу двое трахались, не приходя в сознание. Менты их в машины таскают, а они даже не понимают, что происходит. А в больницу его родители приехали. Нормальные родители, понимаешь! Как наши. А вместо сына им труп показали... А мать его даже в лице не изменилась... Отец только кулаки сжал и вышел. Скажи, зачем они это делают? Чего в жизни не хватает? Ведь не бедствуют, не сироты, горя не знают. Зачем?

Матвей сжал ему руку и понимающе кивнул. Смерть шагает рука об руку с жизнью, терять не только родных и близких очень тяжело, но это их жизнь, их профессия.

– Что, студенты, сопли потекли после первого трупа? – раздался насмешливый голос со стороны. – Что так? Мальчики столкнулись со страшилками и теперь думают, как бы свалить по-тихому?

Молодые люди медленно повернули головы и молча посмотрели на усмехающуюся Эллочку Подгорную.

– Эллочка, вы диспетчер, кажется? Пойдите и займитесь общественно полезным делом. А если нет вызовов, то рот свой прополощите, может тогда яду в вас уменьшится. Или у вас ещё есть к нам вопросы? – спокойно спросил Шанин и вопросительно поднял брови.

С лица Подгорной медленно сползла улыбка, она скривила губы и неожиданно выплюнула:

– Весь в свою мамашу!

Богдан встал, не сводя взгляда с женского лица, и прошептал:

– А ну повтори, что ты о маме сказала, креветка. Запомни: не дай бог ты мою семью тронешь – я тебя уничтожу и не посмотрю, что ты женщина, поняла?

Матвей поднялся вслед за другом и положил ладонь на плечо:

– Не тронь дерьмо, Богдан, вонять не будет.

– Что вы себе позволяете, сосунки? Без году неделя работают, а уже угрожают! – неожиданно закричала Подгорная.

– Вообще приматы повышают голос, когда хотят закрепить свой статус в иерархии стаи. Поэтому если кто-то слишком громко орёт или таким образом пытается доказать свою правоту, просто дайте этой макаке проораться, – уверенно заметил стоящий позади Подгорной Глеб Назаров. – А вы, коллеги, запомните: каждый раз, когда видите перед собой наглого, высокомерного, грубого человека, знайте – у него масса комплексов. Он своим хамством самоутверждается за ваш счёт.

Подгорная покраснела до самых ушей и прошипела в адрес врача:

– Ты забываешься, Назаров. Смотри, как бы не пожалеть! Сам-то скольких похоронил? Друга своего не забыл?

Лицо Глеба на секунду окаменело, а затем он странно усмехнулся и подошёл к стоящим рядом друзьям:

– Неужели вы, Эллочка, разглядели в моём глазу соринку? Вот что я вам скажу – не забудьте сколотить плот из ваших глазных брёвен и убраться на нём нахер вместе со своими моралями и гнусными вопросами. А в следующий раз я тебя, людоедка, в туалете на ночь закрою! И поверь, вся смена вздохнёт с облегчением. Пошли, парни, там Алиса стол накрыла, оладьи у неё высший класс.

Они прошли по длинному коридору и попали в тёплую комнату отдыха, где уже собрались несколько свободных экипажей. Все молча пили чай, изредка бросали взгляды на Богдана и Матвея.

– Если я съем ещё парочку твоих оладий, Алиса Дмитриевна, то мои силы усохнут и я буду этой ночью делать то, что совершенно нельзя делать на сутках, – закатив глаза, заметил один из дежурных врачей Саша Андреев.

– Делить на ноль, что ли? – удивлённо уточнила Почаева.

– Ага, прям разбежался! Усну я, коллега, просто усну. От обжорства.

Глеб Назаров усмехнулся и сделал глоток чая:

– Я, Саня, вообще не представляю, когда ты жить успеваешь. Ночные дежурства у нас, днём работа в реанимации в клинике. Ты спишь хоть когда-нибудь?