Зигзаги судьбы. Жизнь продолжается

Платова качнула головой и пожала плечами:

– Мы так и не смогли выяснить, на что она так отреагировала. Она, правда, перед этим с отцом своим говорила, может, он ляпнул ей что-то не то.

Матвей скосил глаза на неё и тихо спросил:

– Вы так и не общаетесь с ним?

Лида глубоко вздохнула и так же тихо ответила:

– Нет, мама нечасто с ним созванивается, а папа абсолютно равнодушен к этой стороне нашего родства. Скажем прямо, наш дед с маминой стороны тоже не жаждет с нами общаться. Мне нашего с тобой деда Кирилла хватает, да и Кирилла-младшего. Эти двое когда встречаются – держись за землю и выноси святых. А мама... повторится ещё раз, придётся какой-то ингалятор в доме держать, наверное.

Матвей неожиданно хмыкнул и развёл руки в стороны, с силой растягивая мышцы:

– У нас тут вызов был недавно к пациенту, которому прописали ингалятор от аллергии на кота. Приступ удушья поймал его поздним вечером, приехали, сняли всё, а он и пожаловался, что лекарства врач выписал, да только состояние его не улучшилось. Выяснилось, что он прыскал ингалятором в кота.

Друзья переглянулись и дружно рассмеялись.

– Ладно, что делать-то будем? – Шанин потёрся щекой о макушку Сони. – Понятно, что и Пётр Лаврентьевич с Касаткиным на самотёк это дело пускать не будут. Да и охрана Сперанского тоже ого-го, мама как-то вспоминала, как они маму Катю и маму Иру охраняли ещё до нашего появления на свет. Но на дежурствах мы поодиночке. Девчонки, а вам там отпуска или отгулы не положены?

– Нет, что ты, – Соня удобнее устроилась в руках Богдана и тихо прошептала: – Отпуска только через полгода можно ожидать, так что нам ещё месяц пахать надо, чтобы такие мысли появились. Я, кажется, сейчас усну.

– Спи, – тихо ответил Шанин и чуть повернулся, чтобы Соне было удобнее лежать. Она обняла Богдана и тихо засопела. – Я, наверное, тоже сейчас отрублюсь. Вы не против?

Лида и Матвей переглянулись и одновременно поднялись:

– Мы поднимемся наверх, а вы отдыхайте, – ответил Матвей и открыл дверь. – Пошли, Лидуш, на мансарду, если что – мама нас позовёт.

Они поднялись по лестнице, Матвей вытащил из стенного шкафа два пледа, укутал сестру и усадил в кресло.

– Слышишь, Мэт, мне одной сейчас показалось, что мы были свидетелями чего-то такого, о чём пока никто ещё не знает?

Матвей усмехнулся и коротко спросил, устраиваясь в кресле напротив:

– Ты о Соне и Богдане, что ли? Знаешь, – он прикрыл глаза и вздохнул, – сегодня у больницы, когда поняли, что Соне может угрожать что-то, Богдан так рванул наверх, что я только его подошвы видел. Да и Соня, как мне показалось, выдохнула с облегчением, когда его рядом увидела. А что? Третий курс, скоро юбилей, денег маловато, конечно, чтобы самостоятельно жить... но, думаю, что родители против не будут. Но с другой стороны, Лидуш, – Матвей прикрыл глаза и зевнул, – это может быть реакцией на стресс. Поживём – увидим. Лидочка, ты не будешь против, если я тоже немного подремлю?

Платова встала, набросила свой плед на Матвея и прошептала:

– Ты отдохни, а я к мамам спущусь. – Она поцеловала брата в щёку и вышла.

В коридоре было тихо, едва слышались приглушённые женские голоса из кухни и невнятное бурчание телевизора. А Соня после случившегося на удивление совершенно спокойна. Когда случилась та неприятность в бассейне, Лиду трясло ещё несколько часов. Она хорошо помнила то чувство облегчения и ощущение полной безопасности, что испытала, когда брат закрыл её собой, а потом крепко обнимал, прижимая её голову к своей груди. Абсолютно всё равно, какой идиот стоит перед тобой, если ты знаешь, кто стоит рядом с тобой! Кто защитит и закроет собой. Это потом уже, когда охранники с кажущейся невозмутимостью и абсолютным спокойствием выводили тех отморозков, попутно кулаками уча манерам и правилам обращения с девушками, Лида расплакалась, уткнувшись мокрым носом Матвею в шею. А он что-то шептал и гладил её по растрёпанным влажным волосам. Сильный, гордый, уверенный в себе и... такой нежный. И довольно сексуальный, кстати. И Лида, и Соня знали, какие вздохи раздавались вслед их друзьям. Правда, они так же слышали и о романтических приключениях молодых людей, хотя сами Богдан и Матвей никогда в присутствии девушек не говорили о своих похождениях. А интересно, есть девушка, которая дорога, к примеру, Матвею? Какая она? Высокая или кнопка? Блондинка? Или рыжая, как мама Аня? А может, она работает вместе с ним? Или учится в их медине? Лидочка посмотрела на себя в зеркало, висевшее на стене, и показала язык своему отражению. Надо отвлечься и от мыслей об опасности, и от мыслей о своём братишке. Хотя, конечно, он очень красив. И сексуален. Разве может быть в мужчине что-то более сексуальное, чем способность брать на себя ответственность за свои слова и поступки?